Она исчезает за поворотом коридора, а я осматриваюсь. Прямо – закрытая дверь с матовым стеклом. За углом, видимо, туалет-ванная-кухня. В прихожей только небольшая настенная вешалка с тремя крючками и подставка для обуви. Мужских туфель или комнатных тапочек большого размера не видно. Значит не замужем, и можно не ждать сюрпризов с этой стороны. Но какой-то сюрприз, похоже, будет. Уже есть – руки за спиной скованы.

Зацокали каблучки – она несет изящный табурет и большой прозрачный тюбик. Лицо – как у обычной радушной хозяйки, встречающей гостя, только гость стоит связанный. Садится передо мной и сразу, нисколько не смущаясь, будто помогая снять верхнюю одежду, расстегивает на мне ремень и ширинку. Легким движением сбрасывает брюки вниз и опускает до колен трусы.

Мне становится неловко – ситуация необычная, член и не собирается вставать. Висит так же беспомощно, как я стою связанный. Но Веронику это нисколько не удивляет. Она спокойно отвинчивает крышку тюбика, выдавливает на ладонь несколько крупных капель (видимо, геля) и кладет член на ладонь, упираясь острыми коготками в мошонку. Затем капает две капли на член, убирает тюбик и проводит другой ладонью сверху. Головка закрыта, она гладит член от лобка к себе, он растет прямо в ее руках – в паху сладко засвербило. Вероника гладит его несколько секунд и, убедившись что это действует, говорит спокойно и даже торжественно:

- Андрей, Вы понравились мне сразу. Я Вам, наверное, тоже, раз пошли за мной. Но у меня необычные вкусы: я люблю подчинять мужчин. Я Госпожа, и это не обсуждается.

Член в ее руках затвердел, головка расширилась. Она продолжает гладить. Её слова доносятся как издалека.
- Сейчас я даю Вам выбор. Если Вас это не устраивает – сейчас Вы кончите (ведь за этим пришли?), я развяжу Вас, Вы уйдете и мы никогда больше не встретимся. Если хотите продолжения отношений (и не только сегодня) – принимайте меня и мои желания. Я обещаю не калечить Вас, здоровье не пострадает. Но делать буду только то, что нравится мне (надеюсь, что понравится и Вам). Если согласны - в ближайшие три часа Вы полностью мне подчинитесь и не будете сопротивляться. Жду Вашего решения.

Вероника неожиданно прекращает гладить член, уже готовый взорваться, и уходит в комнату, оставив дверь полуоткрытой, а меня связанным и готовым кончить. Головке не хватило двух-трех поглаживаний, а помочь сам себе я теперь не могу.

Как бы поступили вы? Окунуться в пугающую, но сладкую неизвестность, или уйти, ничего не испытав? Но она же обещала не резать и не убивать… Пересохшими губами кричу в полуоткрытую дверь:

- Согласен… Госпожа!
Она появляется тут же, сияющая.
- Вот и молодец!
Проворно расшнуровывает мне туфли, спускает до пола брюки с трусами – я с трудом выпутываюсь из этой кучи и остаюсь в одних носках (хорошо, что сегодня надел без дырок). Вероника снимает галстук, расстегивает пиджак и рубашку и так же сдергивает все вниз. На скованных руках повисает куча тряпья. Не сняв наручники, дальше не снимешь.

Но у нее все предусмотрено. Она приносит широкий ремень, продевает его между спиной и руками чуть выше локтей, делает петлю и сильно затягивает. Я вскрикиваю и выгибаюсь дугой вперед, локти почти сошлись, моя новая знакомая нисколько не слабее меня. Вероника быстро расстегивает наручники, сбрасывает ком из пиджака с рубашкой на пол и опять застегивает карабин. Убирает ремень с локтей – дышать становится легче.

Теперь я стою совершенно голый, если не считать носков и наручников. Между тем она опять исчезла, из ванной слышится плеск воды.
- Иди сюда, Андрюша! – она радуется, будто получила неожиданный подарок. Я иду на шум, дверь в ванную полуоткрыта. Ванна совмещена с туалетом (видимо, позже – помещение большое). Вероника нагнулась над ванной, что-то наполняя из-под крана.

- Давно был в туалете?
Она говорит это так непринужденно и буднично, будто речь идет о походе за хлебом.
- Часа два назад…
- Садись, - она кивает на раскрытый унитаз.
- Как? При… Вас? – недоумеваю я.
- Да, - так же просто отвечает Вероника.
Я послушно сажусь, немного приподняв скованные сзади руки (мешает бачок). Но не могу даже помочиться от волнения и стыда.
- Что, не идет? – её голос звучит насмешливо. – Сейчас помогу.
Вероника выпрямляется, в ее руках большая зеленая резиновая клизма, наполненная до краев. Я теряю дар речи и пытаюсь сглотнуть слюну, но во рту пересохло.

- Не бойся, - смеется Вероника. – Тебе что, никогда клизму не ставили?
- Было… Давно… В детстве…
- А теперь будет в юности, - хихикает Госпожа (к слову, мне уже 40 лет).
Вероника ловко цепляет клизму за висящий на штанге крючок, приподнимает вверх шланг с блестящим наконечником и на секунду открывает воду – струйка взлетает до потолка.

- Встань вплотную к ванной, упрись ногами и согнись, - командует необычная любовница.
- Может, развяжете руки, так будет удобнее… - блею я.
- Не надейся! – хохочет Вероника. – Развяжу, когда закончим. Сказано же - я тебя боюсь!
Теперь и мне становится смешно, но я сдерживаюсь и занимаю указанную позу, упираясь бедрами в ванну и согнувшись в три погибели.
- Мальчики должны какать вовремя, - наставительно говорит новая подруга, и в мой анус погружается холодный наконечник.
- А я работаю только с чистыми попками.
Она открывает воду и мой нависший над ванной живот скручивают спазмы.
- Терпи!
Вероника просовывает ладони с двух сторон между ногами и яичками и крепко сжимает вместе с членом. Давление в животе нарастает, сейчас я брызну прямо ей в лицо. Только бы вытерпеть… Внутри что-то не выдержало и щелкнуло; вода пошла свободнее. Наконец сверху раздался характерный звук опорожненной клизмы.

Вероника отпустила мои яйца, выдернула из меня наконечник, хихикнула – «бегом-бегом-бегом» и исчезла, закрыв дверь.
Неуклюже задрав скованные руки, плюхаюсь на унитаз. Из меня ударила вонючая струя… Лихорадочно соображаю – как все это смыть как и вытереть попу. Мне удалось, изгибаясь как червяк, несколько раз нажать кнопку смыва. Но дотянуться ни до рулона с бумагой, ни тем более до собственной попы я не в силах. Всё, что могу - сесть обратно на унитаз и дожидаться, пока выйдет все, что накачала в меня Вероника. И ждать.

Ждать пришлось долго, каблучки за дверью процокали мимо несколько раз. Наконец, дверь открылась и Вероника подняла меня, потянув вверх за соски.

- Теперь попой к ванной, согнись! - скомандовала она. И направила на анус тугую струю (душ, видимо, был отсоединен от шланга).
- Теперь всё в порядке, идём с тётей на процедуры.
Она говорила со мной, как с воспитанником детского сада. Зажала в кулаке мой член и повела, как слона за хобот, в комнату с матовым стеклом.

Она действительно была похожа на процедурную: очень светлые, почти белые обои, белые шторы на окнах, яркий белый свет торшера и минимум мебели. Большая тахта, застеленная ослепительно белой простыней, изящный стеклянный столик с двумя белыми стульями, белый шкаф с матовыми стеклами и в углу какая-то конструкция размером с небольшой холодильник, покрытая белой накидкой.

Пока я осматривался, Вероника вышла и вернулась, как наверное уже догадался читатель, в белом медицинском халате и шапочке и с блестящим стетоскопом на груди. Я даже не узнал её в первые секунды - она была в медицинской маске и на ней появились очки. Вероника села за стол, раскрыла какой-то блокнот и, поигрывая шариковой ручкой, с деланным равнодушием спросила:

- На что жалуетесь, больной?
«Больной на приеме, или военнопленный на допросе?», - подумал я, шевеля скованными за спиной руками. Но я уже согласился играть в ее игры и жалобно пропищал:

- У меня проблемы с эрекцией, доктор.
- Мочитесь часто? Болезненно? - продолжала Вероника.
- Да, - хныкаю я. - По пять-шесть раз за ночь бегаю.
- Наверное, простатит, - глубокомысленно заключила доктор, сверкнув стеклами очков.
- На колени на кушетку, - она кивнула на тахту. – Упритесь лбом в простыню.
Иначе бы никак и не получилось. Осторожно, чтобы не грохнуться, кое-как пристраиваю колени и почти падаю, уткнувшись лбом.
- Сейчас я вас посмотрю.
За спиной скрипнули дверцы шкафа, звякнуло какое-то стекло. Хлопки резины – она надевает перчатки.
- Расслабьте анус.
Она говорит так безразлично, будто я у нее сегодня уже двадцатый пациент.
Два раза хрюкнул тюбик, потом скользкие чавкающие звуки. Смазывает перчатки?
Её скользкие пальцы массируют анус.
- Расслабьтесь, вам говорят!
Наконец в ее голосе появились какие-то эмоции.
Я надулся, как на унитазе. Надеюсь, что больше ничего оттуда не вылетит.
- Наконееец-то! – тянет Вероника. Её пальцы по-хозяйски проникают внутрь и сразу находят то, что надо.
- Привет, простата! – объявляет она с комической серьезностью.
- Что же ты покоя хозяину не даешь? – палец начинает ритмично давить вниз, сразу появляется характерная сладкая тянущая боль.
- Ну и где ты, секретик? Где?... Где?... Где?...
С каждым «где» доктор нажимает все настойчивее. Наконец на кончике члена повисла прозрачная капля.
- Вот она! Вот… Вот… Вот…
Эти «вот» звучат нежнее, но палец нажимает ритмично и так же сильно.
- Что же ты у нас вздумала болеть? – палец меняет движения, теперь круговые поглаживания справа.
- Вот одна половиночка…
Капля сбежала вниз и соединила член с простыней блестящей нитью.
- А вот и другая…
Она вращает палец слева; по нитке медленно спускаются новые капли. Какое наслаждение!... Хорошо, что я не ушел! Подо мной уже небольшая лужица.

- Все понятно, больной. Я диагностирую хронический простатит. Сейчас будем лечить.
Она опять за столом, что-то записывает. Из своего положения я вижу ее вверх ногами.
- Я выписываю вам вибромассаж, страпон, мастурбацию, розги.
Она говорит это так равнодушно, будто речь идет об аспирине.
(продолжение следует)