НАСТОЯЩАЯ МАЗОХИСТКА

1
Жила была девочка, сама виновата.
Чем больше она старалась, тем реже её хвалили. Чем реже её хвалили, тем больше она старалась.
Однажды она узнала, что существует прекрасный мир бдсм. Прекрасен он тем, что в жизни она старается-старается и всё равно её умножают на ноль, а здесь она вызывает всеобщий восторг по факту наличия у неё попы. Это позволяло достать со дна Марианского желоба валяющуюся там самооценку.

Девочка очень обрадовалась и почувствовала себя принцессой. Она открыла для себя форумы, где можно ещё больше чувствовать себя принцессой. Она взяла себе ник: «Счастливейшая из женщин».

Счастье делалось по очень простому рецепту. Рецепт настолько простой, что даже она не может ничего испортить. Принесла попу – унесла попу. Как дома: принесла тарелку – забрала тарелку. Только здесь готовить не надо! Ура! Мыть посуду тоже не надо! Она нашла свой рай! Верхний раз в году похвалит! Не то что муж, который не хвалит никогда. Счастливейшая из женщин снова и снова убеждалась, что она счастливейшая из женщин.

Она безбилетной золушкой проникла во дворец и незаслуженно получила счастье. Так ей казалось. Её терпят, денег с неё не берут, уметь ничего не надо – чем не рай?

Счастливейшей из женщин никогда ничего не дарили. Счастливейшей из женщин за десять лет не купили индивидуальных девайсов. Счастливейшей из женщин ничего этого не было нужно. Ей достаточно было слов, что она – настоящая. Она улыбалась королевской улыбкой над несчастными, к которым хорошо относились. Это – ненастоящие мазы. А она – настоящая!

Самое лучшее чисто физическое ощущение было смотреть после встреч с Верхним на мужа.
Муж, как ранее – отец, считал её некрасивой, неумной, неинтересной, ненужной. Что же, пускай считает! Теперь её это не волнует! Она с блеском доказала, что это не так!

Счастливейшая из женщин, настоящая маза, улыбалась улыбкой Алисы Фрейндлих в роли Анны Австрийской. Воображаемые алмазные подвески поблескивали у неё на плече. Она ждала, когда муж уснёт, и снова и снова писала на форуме, как она счастлива.

Со временем на мужа и ребёнка она стала смотреть, как на рыбок в аквариуме через стекло. Одна проблема – для поддержания этого воображаемого стекла требовались всё новые дозы бдсма, иначе выносить счастливую семейную жизнь становилось ещё труднее, чем раньше.

У счастливейшей из женщин была сестра. Она тоже была счастливейшей из женщин – после бутылки портвейна. Трезвая, сестра была в депрессии, после двух бутылок превращалась в сатану, а после одной – милейший человек.

Сестру надо было лечить от алкоголизма. Кому надо? Маме, кому ещё. Сестра всегда считалась лучше, чем будущая счастливейшая из женщин. Мама любила рассказывать сказки. Сказки были разными, но всегда о двух сестрах, и обязательно с младшей из них что-то случалось, или младшая умирала. Оставалась только старшая. Конечно же, сказки не имели никакого отношения к жизни и девочкам. В жизни получилось наоборот, старшая спивалась, а младшая жила, и в этом нарушении плана мама и сестра усматривали несправедливость и какой-то подвох, как будто младшая нечестно всё перекрутила в свою пользу. Поэтому с неё требовали деньги на лечение. Да больше было и не с кого. Отец рано умер. Мужа у сестры никогда не было, хотя в молодости она была красивой женщиной.

- Я так и не вышла замуж, - ныла сестра. – А ты двадцать лет замужем.
Счастливейшая из женщин завопила:
- Я двадцать лет кручусь, как белка в колесе, а ты плюешь в потолок!
Никто бы не подумал, что эта тихая незаметная женщина может так завопить. Она от боли никогда так не кричала.
Она собралась ещё перечислить, что она делает двадцать лет, но захлопнула рот. Не надо давать врагу козыри. Сестра сестрой, а женщины друг другу змеи.

Деньги на лечение сестры все-таки пришлось дать. Точнее, мужу счастливейшей из женщин пришлось их дать, чему он был не то чтобы очень рад. Благодаря этому будущая счастливейшая из женщин и познакомилась сл своим будущим Верхним.

С возбуждающей мужской бестолковостью он вертелся у регистратуры и вникал в вопросы приема-передачи печенья. В глазах его была тоска и желание отдать деньги и свалить, но у него или не было жены, или нельзя было её привлекать, и приходилось самому принимать печеньевые, вареньевые и мыльно-рыльные муки.

Движением, доведённым до автоматизма за годы брака, будущая счастливейшая из женщин взяла будущего Верхнего за руку, подвела к киоску и ткнула пальцем в один ценник, потом в другой. Она сделала это раньше, чем подумала, зачем это делает. Сработала многолетняя привычка.

Они разговорились. В этой клинике у него лежала подруга. После второго бокала мартини вспылили подробности. Верхний не пил, но в тот день был крайне расстроен и позволил себе немного лишних градусов.

Это была его боевая подруга по бдсм-вечеринкам. Она могла абсолютно всё, но имела один минус. Тот самый, из-за которого находилась в клинике. Верхнему не нравилось это, и не раз уже говорил себе мысленно: «Последний раз!» - но мазы с такими возможностями, и к тому ничего не требующие, не стоят в очереди. Проклиная всё на свете, он притащил себя в эту клинику её навестить, но понял, что больше одного раза ему такое не надо. Ошиваться по наркологиям он не намерен. Может быть, её подлечат, выпустят и всё станет нормально. А нет – так нет.

Вопрос: «Как найти такую же, но непьющую?» – бился у него в голове. Ответ сидел напротив.
Он ей очень помог тогда. Выслушал её рассказ о сестре. Слушал внимательно и сочувственно, как собака. Настоящую собаку завести не разрешал муж. Однажды она его почти уговорила. Под предлогом, что ребёнок хочет собаку. Её собственные желания мало что значили в её доме. Приходилось ссылаться на ребёнка.

Из-за этого ей всегда очень нравилось, когда верхний говорил, что будет всё, как она хочет. После этой фразы с неё можно было делать всё что угодно.

Собаку ей дома так и не разрешили. Ребёнок подвёл. Встрял с заявлением, что собак не любит. Великолепный план по покупке собаки рухнул. У всех дети как дети и хотят собак, а этот весь в отца. Хоть бы промолчать догадался о своей нелюбви к собакам. Так ведь нет. Весь в отца! Тому тоже она с удовольствием засунула бы кляп в рот навсегда.

Этот мужчина – совсем другой. Он её понимает. Он ей сказал… Он сказал… Всегда, вспоминая этот момент, она медленно и томно опускала глаза, сладко улыбаясь, и резким движением гордо вскидывала голову. У неё самый лучший верхний! Он сказал:

- Прорвемся!
Вот!
Её мужчина так помог её! С ним она никогда не пропадёт!
Муж никогда не говорил ничего подобного. Или, может быть, говорил, но другим женщинам.
Это слово она хранила бережно, как королева - шкатулку с драгоценностями, и всегда вспоминала в трудные минуты.
Трудных минут хватало. С сестрой было всё сложно. Раз за разом она проходила лечение и срывалась. Врачи ставили условием отсутствие стрессов. Это условие ни разу не удалось выполнить. То заболела мама, то у подруги умер попугайчик, то инсульт у соседа, то инсульт у кота соседа. Изолировать сестру от любых волнующих новостей оказалось невозможным. Однажды мама тихо спросила:

- Как можно так сделать, чтобы не было стрессов?
Счастливейшая из женщин ответила ещё тише, почти шёпотом:
- Это же больница и настоящие доктора… они же не могут обманывать?
Муж орал из-за денег, зря потраченных на лечение сестры. Счастливейшая из женщин, как обычно, старалась не слушать.
Только теперь всё было не как обычно. Теперь у неё была норка, куда можно было сбежать! Хи-хи, пускай себе орёт.
Отношения с верхним развивались полным ходом. Несмотря на слова о важности её желаний, по привычке она старалась за кого-то прятаться. Мужу она говорила: «Ребёнок хочет», «Ребёнку надо». Верхнему говорила: «Попа хочет», «Попе надо». А она сама ничего не хочет. Хотеть некрасиво. Хорошие девочки ничего для себя не хотят, только для других. Аккуратно излагая мысли и подставляя вместо слова «я» слово «попа», она начала сама думать о себе, как о попе. Счастливейшая из женщин стала получать удовольствие от выкидывания человеческих чувств и мыслей. Как хорошо быть просто попой. Быть попой - это прекрасно, как быть мебелью, или животным. Правда, кто-то может сказать, что это унизительно, но ведь это как посмотреть. В конце концов, дома и на работе она тоже человек – функция.

Сто лет назад с ней пробовали играть в столик, но столиком быть не зашло. Она ещё не была готова к расчеловечиванию, и такого замечательного Верхнего у неё не было, а теперь есть.

Теперь у неё есть целый Верхний!

Теперь я вместе с Геной,