Тильда выходит из дома в мужском пальто, клетчатым шарфом укутав больную шею. Ловит снежинки, будто ребёнок – ртом. Бродит по барам и к ночи всегда пьянеет. Тильда не помнит, который сегодня год, она не читает газет и не слышит сплетен. Просто сидит во дворе и кого-то ждёт, не замечая, как волосы треплет ветер.


Местные знают, что лучше идти стороной: мол, у неё в голове поселились черти. Мол, у неё кто-то умер, ещё весной. Она и сама помышляет о скорой смерти. В комнате Тильды - запах большой любви. Здесь он курил, одевался, готовил, брился, и перед зеркалом делал серьёзный вид. Сваренный кофе ещё на плите дымился.


Здесь - его книги, галстук, пиджак, очки. Мёртвая пыль оседает на эти вещи… Тильда не спит и листает его дневники. Холод январский лезет из мелких трещин. Тильда не помнит лица, только зелень глаз, тяжесть руки, обнимающей поздно ночью, шорох пластинок, трубой завывавший джаз, солнце в прихожей и аромат цветочный.


Тильда выходит из дома в его пальто, клетчатым шарфом укутав больную шею. Медная фляжка, в ней коньяка глоток. Руки у Тильды белого снега белее. В угольном небе пара зелёных звёзд, кто-то знакомый будто глядит оттуда. Тильда ревёт, рукавом вытирая нос, и говорит: я тебя никогда не забуду.


(с) Pola