Тела нижних можно читать, словно повесть. Есть шрамы вечные, в несколько глав 一 вот защип от кабельной стяжки, когда прежний Верх пережал её и не контролировал движение рук нижней. Или вот, взгляните, полоса от ножа на внутренней стороне бедра 一 одна глава, полторы? Бледная, едва уловимая, почти сливается с кожей, но вместе с тем легко прослеживаемая, если знать, где искать. Маленькие круглые шрамы. Всё 一 метки. Книга с повестью переходит к другому владельцу с пометками на полях, чернильными пятнами и надорванными страницами. Её содержание то же, её наполненность прежняя, а вот метки добавляются каждый раз.

И перекрываются. Шрам на шее? Вот ерунда, всего лишь один укус, и ты забудешь о нём.
Бёдра? Снейки облизывают в обхват 一 жгуче поначалу, и на возврате приглаживают своей чешуёй, как ты любишь. Именно так 一 приятно, остро, размеренно. Нет больше следа от ножа, перекрылся длинным лиловым росчерком.

Запястья? Схватит сзади оба, одной своей широкой рукой, сожмёт сильно, что и не дёрнешься. Не видно больше следа от стяжки. Из ощущений 一 только горячее дыхание на шее. И новые следы 一 укусы, кровоподтёки, синяки 一 вовсе не мешают воспринимать текст. А лишь грамотно ставят акценты, где при повторном прочтении следовало бы задержаться подольше. Это будут только его метки. Его заметки на твоих полях.