Не ради рекордов, не ради галочки напротив практики. Не сотня за первый раз. А всего лишь пятнадцать.
Пожалуй, стоило бы начать с первых пробных двух, однако я отчётливо помню лишь первый прокол и медленное ведение иглы под кожей. Ощущение контакта, когда острие проходит в тебя, размеренно ползет, выводится наружу и ныряет обратно через пару сантиметров. Дыхание ровное, глубокое, мыслями я была там же, под собственной кожей, где-то рядом с иглой. Вторую иглу не помню вовсе, лишь пыталась сдерживать поднимающуюся дрожь - она текла снизу, от ног, подбираясь через колени, бедра, и как только вторая игла была поставлена, меня накрыл спейс.

Третья и четвёртая иглы были поставлены для пирсинга и ознаменовались первыми постоянными метками. Следы эти позже не давали мне уснуть - равномерная, медленная, лаконичная боль преследовала меня всю ночь. А Его забота о проколах греет меня каждый раз, когда я вспоминаю об этом.

О пятой, шестой и седьмой иглах я попросила сама, дабы убедиться, что я не ошибаюсь в ощущениях, что это не спейс как последствие пробы пера, как попытка угодить, как желание быть полезной. Вертикально поставленные иглы велись глубже, и проколы не ощущались вовсе, лишь на выходе я получала неожиданный для себя укол каждый раз, когда игла велась наружу. Мне понравилось ощущение, когда сталь ведётся внутри, когда Он направляет ее, расправляя мою кожу пальцами. Это и не про боль даже, не про боль. Состояние абсолютного покоя и доверия под Его руками, позволяющее отпустить себя и просто слушать свое тело. Осязать свою собственную кожу, собственную плоть.

Осязая каждый раз, я была готова и на следующий день продолжить этот опыт. Пропустить в себя еще восемь. Старательно принимая их внутрь, будучи обвязанной, с придавленной шеей уже на третьей игле я поплыла. Ища опору перед собой, склонившись над подоконником, я пыталась удержаться на ставших ватными ногах, хотя колени мои уже начинали трястись. Я просила пить, не видя ничего перед собой - лишь чёрные круги перед глазами. Вокруг меня была музыка, я точно это знаю, но в ушах стоял равномерный гул. Я держалась, пытаясь не соскочить в спейс и не нарушить общей картины нашей сцены. Я слышала, как глубоко дышал мой Верхний, когда ставил какую-то по счету иглу. Руки начинали дрожать, спейс подбирался выше, и на последней игле, когда я ощутила тёплые губы на своём плече, я готова была рухнуть. Я попросила развязать себя, и, пока веревки ослабевали, была уже не в себе. Единственная мысль в голове прежде, чем я отпустила себя: иглы в спине, только не ложись на спину, только не на спину.

Ощущая до сих пор дрожь в пальцах, будучи пресыщенной и сытой впервые за весь свой опыт, со свежим пирсингом в ушах, могу отметить лишь, что иглы мне зашли - и не просто с первой, со второй, нет. С пятнадцати моих первых игл, ни больше и ни меньше.