На Амедиатеке сегодня финал Мейр. Поезд отправляется, сдайте свои психзащиты в багаж.

Маленький провинциальный городок среди изумрудных лесов, и рек с романтичным названием - в одной из них позже найдут мертвую обнаженную девушку, и с этого убийства, как водится, стартует сюжет. В подозреваемых все - в крошечном сообществе пороки как на ладони, каждый что-то скрывает, у каждого внутри припрятаны шрамы, ну а мотив, что мотив - человеческое, слишком человеческое, по метафизике Вагнера.

Иными словами - человек слаб, но плохо не это, а то, что в этой слабости он одинок - позади трагедия, впереди безразличное безмолвие Бога. Не случайно, финал сериала проскользнёт мимо церкви - в поисках принятия и прощения, но в атрибуции лишь растерянная тишина. Впрочем, мы не ожидали иного.

Мейр, конечно, не детектив. Это летопись. И не столько пороков, сколько бесконечного, тоскливого одиночества - когда плохое произошло, но что с этим делать никто не сказал, и ты просто стараешься «жить дальше», с каждым днём прикладывая все больше усилий, чтобы залатать дыры внутри и снаружи.

Когда молодой красавчик детектив - с упрямым трепетом посмотрит на главную героиню, возможно захочется поверить в повседневное чудо. Когда очередная пуля проложит маршрут - захочется примкнуть к молчаливому строю, про который пел Цой. Мы же не дети, вторим мы Мейр, и как известно, «мало кто в светлом уме и памяти» в этом сражении под названием жизнь.

А утешение в итоге найдётся вовсе не в церкви и не в объятиях понимающего терапевта (хотя соблазна велик, и все это понимают отлично). Но нет, сериал сворачивает на беспроигрышную доныне надежду - утешение где-то там, в наших первых воспоминаниях, в тепле детской ладони с простыми, азбучными заботами: как назвать черепашку.

В городе, где взрослые ушли на войну, где орудует маньяк, а новая Лора Палмер беззвучно улыбается синими губами в холодном ручье - нет смысла искать истину. Нужно искать любовь и принятие. И где же все это найти, пожалуй, главная детективная интрига 21 века.

Когда в финале, Мэйр наконец заплачет от безысходности, заплачет и зрительный зал. Потому что неважно - в Америке ли, или в России. Как показывает опыт и практика - шрамы везде одинаковые.

И видимо, именно это - сближает.