Посмотрела тут Служебный роман и заметила как там перевёрнуты понятия «хорошо-плохо» на примере двух пар.

В первой паре женатый герой Басилашвили, не знает как отделаться от притязаний на себя бывшей одноклассницы в жутких розочках, которая идёт на него на крейсерской скорости, презрев тот факт, что парень к ней мало того, что равнодушен, так и вообще-то занят. Каким образом удалось сделать из героини Немоляевой положительного персонажа, если она прямо на ужине, устроенным женой героя - заявляет, что все ещё любит «Юрку» с младых ногтей и готовит лучше его жены. Эпизод с «тертым яблочком» ведь ужасен не столько жалкой бестактностью, но и тупой уверенностью «а че такого?».

Во второй паре, герой Мягкова в это время цинично начинает роман с питательной, но не привлекающей его женщиной с целью срубить ништяков. Донимает ту неадекватными разговорами, устраивает ей истерики, оскорбляет ее (дважды - и на вечеринке и на следующей день на работе), и только пробив ту наконец на эмоции, чувствует небывалый подъем (в мечтах уже присвоив себе и должность начальника «лёгонькой» промышленности, и саму женщину с её зарплатой, квартирой, машиной и звонками министру).

Второй по отвратительности эпизод фильма - где он развалился в ее кабинете в рабочем кресле, надев на свой ботинок ее очки. Очки женщины себе на обувь. Это вообще что?

И это у нас положительный герой, а первый почему-то отрицательный. Такое ощущение, что все советские фильмы стоят на голове. Кроме Рязановского же «Гаража» они смотрятся сейчас просто с недоумением.