Когда-то я позировал в художественном. Этот вид творчества особенно вселял в меня то состояние, сродни псилоцибиновой измененке, когда присутствует синестезия и глядя на допустим красный переплет книги ты ощущаещь ее запах. И словно пробуешь на вкус крепкость ее букв как орехи..

Но мне было 22 и ко мне с сексуальной целью ко мне пристал один профессор. И я ушел..

Я кончал от раннего Маяковского и "Шагов командора" Венедикта Ерофеева, перечитывая их вновь и вновь. В глаза бросались целые сюжеты, никем не исковерканные ранее и оттого кажущиеся настоящим откровением. Их мало, но так хорошо что они есть.

Если бы в 80х не опубликовали Андрея Платонова сначала в самиздате, утеряли бы его труды, то это было бы очень грустно. Я прекрасно помню, когда один из его рассказов все же включили в школьную программу, это был 94й. У нас в моей ленинградской тогда еще школе была просто прекрасная учительница русского и литературы.

Преподаватель был неплох во всех своих градациях, но большинство моих ровесников через губу возмущалось о том, что за дебил это написал. Надо мной потешались, над моим зачитыванием им. Всерьез прониклась только одна девушка по имени Лена, которая была моей подругой и кому я часто любил читать вслух чтобы затем обсудить.

Про самого героя лучше умолчу, и так понятно. Один из лучших мастеров русской словесности. Он не был расстрелян при Сталине, но однако был полностью забыт. Бывшие товарищи шарахались его, боясь обвинений и репрессий и он до конца жизни существовал буквально на копейки, сводя концы с концами, переводя сказки.

Его 10тилетний сын был осужден за участие в троцкистском якобы террористическом объединении, тогда ответственность распространялась очень рано. И это чудовищно. Освободившись, он заразил отца туберкулезом, скончавшись буквально на его руках..

Глиняный дом в уездном саду, Юшка, Разноцветная бабочка и Котлован, наконец - я не могу читать без слез.

Его герой был отнюдь не блестящим, скорее трагическим, ненавидимым всеми. И в этот трафарет можно легко подставить и либеральную демократию, и любые сексменьшинства. Малые нации, которых очень много, учитывая наш уклад империи, со всеми этими мерзкими анекдотами про чукчей.

Феминисток и радфемок, подипозитивщиц. Кому они мешают.. Фрустрированным инцелам вероятно.

Мир превращается в сплошного Оруэлла.

И он уже превратился в него. Ну или в Эквилибриум..