позабылось что-то многое. Подстерлось. И все эти люди, которых ты не спутаешь ни с кем, они по-прежнему здесь как в общем-то и ты как некогда. Было весело, когда переписывались и все было словно в новинку, эти дебри личностных акцентуаций сквозь темный флер которых сквозили мелодии.

Это как примерно оттепель в новый год. Вначале окунаешься в темную, какую-то волшебную ночь, где серпантин, кофе смешан приторным приятным ликером и пирожеными в старомодных советских металлических пиал.

И эта странность, эта необычная стихия отдается неким одиночеством внутри.

И праздник потихоньку растворяется. Ложишься поздно, с красными глазами, туго замотавшись в плед. На мягкую перину. В воспоминаниях какофония из запаха машины, любимой 2 D видеоигры про Соника из детства, авантюр со своим шефом. И все так круто..

Но ты, который ощутил дыхание тех тонких миров, ни у кого не спросив разрешения.

Ты меня подкосил в хорошем смысле, друг мой..

Окунулся и улетел. А попросту ушел туда кубарем головой вниз.

С кем толком-то и незнаком но знаешь их прекрасно причем с различных сторон сразу. Такие необычные в своем видении мира, судеб. Все они безусловно правы и безоговорочно способны создать свои миры, которых больше нигде нет и никогда их не отыщешь. Разве что только каким нибудь приятным летним днем, в любимом районе города, где гулял с тобой и в то же время нет.

А возможно они есть.

Но это просто мало кто поймет, всюду противоречия, недомолвки, принципы и собственные нарративы. И уж нету той компании бывших пусть слегка безбашенных студентов, нет комманды из новоявленных специалистов, запускающих друг друга в аллюминиевых тазах с какого нибудь белоснежного Д-606 в 9 пресловутых этажей с грохочущим стальным лифтом. А днем мы сначала улыбаясь ели сладости, затем робко курили в рукав, до персонажей Джека Лондона многим из нас было бесконечно далеко.

Сумрачным вечером в небе все светила и светила огромная Луна.

Я вырос на северо-западе. В том уютном и чудовищно урбанистичном жилмассиве, с грохочущими трамваями и несущейся линией автодорог нашпигованный едким амфетамином, попутно вычленяя странные, подчас таки экспериментальные постройки. Например, то здание на Науки, 44. Бабки у парадных так и нашептывали его оголтело: наукисорокчетыре, наукисорокчетыре! Как завороженные. Боялись, народ зароптал. Там вроде с крыши упал и разбился ребенок, что привлекло к месту необычайный интерес, а само здание тут же обросло мрачными легендами.

Я люблю станции метро Гражданский проспект и Просвещения, словно это бы одно и то же место. Оживленные провинциальные Озерки и мрачная Площадь Мужества. Просвет в 90х являлся дичайшим сборищем криминала и разрухи. Где-то неподалеку прорвало

Кто бы мог подумать, что я вновь вернусь сюда, за женскими туфлями 45го размера и подружусь с парнем, работающим инкассатором.

Но все странное творится внезапно.

Тем днем выпал первый снег и не растаял. Я улыбнулся и пожал плечами - разве ж это испытание? Такая чушь.

Я привез тогда много всего, помимо главного. Множество многообразий мира

Мы сидели на лоджии, осторожно всматриваясь в дальние зубцы спальных районов, столь любимых мной. В тишине, на фоне темно-синего неба эти здания выглядели как декорации из детской книжки, открыв которую раскрываются множественные картонные узоры

С прорезью желтых окошек и сизых подворотен дома бесжалостно глядят вдаль и не подозревая о том, что кто-то ими может восхищаться и искренне любить. Внутри скорее всего пахнет кошками, но почему б и нет, ведь так должно быть.

Тот вечер для меня сомкнулся в череду приятных и даже порой неожиданных умозаключений.

Как в приятном сне.