Ей нравится боль. Нравится, когда я её не жалею, даже когда она кричит. А мне нравится, как розовеет ее кожа под хвостами плетки, и как она прижимается ко мне, тянется навстречу ударам, и чем жестче я становлюсь, тем ближе она льнет ко мне.

Я хорошо умею пороть, и процесс доставляет мне практически медитативное удовольствие. Я шлепаю все быстрее и быстрее, отслеживая, когда довольные стоны Нижней переходят в скулеж, и тогда останавливаюсь, чтобы погладить, приласкать, облизать. Я люблю ее - а это лучший способ быть вместе, принадлежать только друг другу. Все, что я делаю - я делаю сегодня для нее. Потому что горжусь ей, потому что она лучшая девочка, потому что я хочу ее наградить - за отличный дизайн портфолио по иллюстрации, за вкусный обед, который она сделала мне на работу, за то, что не забывала делать перерывы и разминаться. Я целую, хвалю, прижимаюсь, кусаю. Она изгибается подо мной - моя, только моя.

- Госпожа, еще, пожалуйста, - она целует мои руки. Кто я такая, чтобы ей отказать?
Я чувствую что-то теплое внутри, силу, контроль над ситуацией, ресурс, который можно дарить. Пот стекает по моей спине, и царапины от ее ногтей ноют.

Нанеся серию ударов плеткой, и убедившись, что ее спина горит, я беру массажную свечу, и выливаю горячее масло на ее кожу. Нижняя ахает, выгибается, пока капли текут между лопатками, по пояснице и заднице.

Я разминаю все ее напряженные мышцы, прижимаюсь, пачкаю бедра в масле, глажу, сжимаю, лижу. Пока у меня не сводит руки, уставшие от ударов, я не останавливаюсь.

- Спасибо, Госпожа, - шепчет Нижняя.
- А теперь сделаешь мне приятно?
Я сковываю ее руки за спиной, и тащу за ошейник на пол, к креслу. Сажусь и утыкаю ее лицом себе между ног.
- Тебе нравится?
- Да, Госпожа.
Я кончаю, выстанывая, как мне нравится ее рот.

Мы лежим на кровати, в коже и гирляндах, в синяках и ссадинах, в масле и слюне.

Я держу в объятиях весь свой мир.