Имя твоё - муза и музыка.
Ник твой - имени продолжение сказочное. И придумать другое имя для тебя даже такой знаменитый Сказочник, как Лукьяненко, не смог.

А сколько вдохновения в имени твоём! Наверное, самое воспетое имя на просторах рок-музыки.
-Знаешь, Ольга, если б я был танцором, я станцевал бы для тебя менуэт.
Но я плохой танцор, телосложением не вышел. Поэтому лучше я тебя напишу.

Как стихи или картину на бумаге листе белом буквами и красками. А если не хватит красок, то мелом на стенах домов писать тебя буду, как Серёжа Чиграков.

Присаживайся мне на плечо, закрывай глаза, ибо солнечно очень и пошли.

Куда? Туда, где не будет так ярко и мы сможем смотреть друг другу в глаза. В лес.

****
То, что ты - птица я давно понял - ещё лет пять назад, когда мы познакомились только. Вот только не знал какая именно. Теперь знаю и, признаться, не могу понять, как я раньше не догадался. Ведь это же

очевидно, хоть и невероятно совсем. Ты же помнишь - ОЧЕВИДНОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ? Вот, если подзабыла - ОЧЕВИДНОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ.

Большая ночная хищная птица и никак иначе. Ну как большая... на руках моих заснуть можешь, потому и зову тебя иногда несколько фамильярно - малАя. Но ты на голову выше остального племени птичьего и куда как сильней. Потому и большая.

Ночная, потому что ночь - твоё время истинное, не зря же мы и познакомились ночью и разыскала ты меня тоже в темноте.
Ну а хищная, так это само собой. Ни крошки, ни гусеницы с мухами всякими - не твоя еда. Мясо и кровь - вот твоя пища. И это не может не вызывать уважения.

В глазах твоих огромных утопиться хочется, там тепло, глубоко и можно ни о чём не думать, а просто тонуть и тонуть... А какие зоркие они! Как ты меня в темноте ночного леса без фонарика разглядела? Ах, точно, извини, иногда забываю кто ты на самом деле, красотою твоей любуясь.

Помню это лёгкий шорох крыл твоих бесшумных, ты над головой моей покружила минуту и на плечо опустилась. Ангел-хранитель мой с радостью тебе место там уступил, он, как и я джентльмен и с дамами всегда галантен.

-Это вы Куклачёв?
-Да. Точнее, в том числе.
- А доУмент имеется?
- Конечно, - куртку подрасстегнул чутка и Кошку трёхцветную за пазухой показываю.-Хотите она вам мышку поймает?
-У меня свои припасены. Ты лучше скажи, где ты был, куда пропал? Тебя тут разыскивают...
- Разыскивают? Кто? За что?

В голове лихорадочно начинают воспоминания крутиться. Где и когда я засветился? Что им известно обо мне и как близко они подобрались? И за что именно разыскивают? То ли та серия разбойных нападений на девушек в Крыму с отжатием сандаликов, то ли ограбление той москвички на семь пар носков и вандальное с тапочками обращение, босой она, видите ли, ходить по квартире не хотела...

-Грабёж или разбой?- голосом обречённым спрашиваю. -Может я тогой, пойду, а? Так в тюрьму не хочется, там такой микроклимат вредный. К тому же Кошки...

-Балбес ты, Вова. Я тебя разыскиваю, читатели твои про Кошек твоих спрашивают. Слава Богу живой.
-Как Ленин. Жил, живу и буду жить. Мне Кошки обещали жизнями поделиться. Могу и тебе отсыпать, будешь?
-Так, хватит. Марш на сайт и делай, как я сказала. А то...
-Что? Что ты сделаешь? Выпорешь?- голос мой дрожит предательски, надеждой переполненный и я заискивающе пытаюсь в глаза заглянуть.

-Выдворю. И вытравлю. Хитрый какой, порки ему захотелось. Иди пиши лучше, ХЖМщик из тебя так себе.
-Конечно так себе, если ты мои мысли читаешь.

****
Кошка моя махнула хвостом волшебным, мерцающие искры окутали меня, ночной лес и прекрасную ночную птицу. Стрелки на магических часах закрутились пропеллером и мы опять оказались в дне сегодняшнем.

Обещанный тебе лес настилал молодой зеленью долгожданную тень и ты, слегка перемнувшись на моём плече своими замечательными лапками, наконец глаза открыла. Мы прошли дальше, под кроны раскидистых сосен, и слабая тень наконец-то покрывалом пуховым обратилась. Ты расправила крылья, захлопала ими и в порыве этом словно по голове меня погладила. Я воспринял это, как похвалу и знак того, что я хороший и на ладонь предложил пересесть.

Я хотел написать тебя и о тебе и сделаю это прямо сейчас. Но не кисти с красками, ни карандаш с бумагой не нужны мне теперь. Я буду держать тебя на ладони, любоваться тобой, млеть от милоты и лепить твой образ свободной рукой из лесного воздуха и запаха хвои.

Слушай, а ты не ведьма часом? Почему мысли мои по лесам век твоих дождями осыпаются и когда я успел научиться из воздуха скульптуры делать? Я это всегда умел, говоришь? Получается, тот слепой скульптор и каменный журавль тоже я? Просто это так давно было, что я не помню даже когда...

А можно тебя попросить полетать чутка, мне для образа вдохновиться надо. Спасибо.
И я смотрю во все глаза на взмахи этих сильных то ли рук, то ли крыльев, любуюсь твоей грацией и выдумываю картинки про то, чего не было, но могло бы.

Вот я дышу твои волосы и несу тебе в ушко какую-то пошлятину, а ты хохочешь заливисто и ладошкой оттолкнуть пытаешься. Я сопротивляюсь ей и целую изящные пальцы твои, ревнуя к летнему ветру, который бесстыдно лезет тебе под платье.

Вот ты сидишь у меня на коленях, а я пьяный вдрызг от твоего запаха, показываю тебе в звёздном небе только что выдуманные созвездия. Лёгкая одежда твоя не в силах формы шикарные от рук моих спрятать, губы мои небылицы рассказывают и одновременно, почти касаясь, кожу вкусную на шейке пробуют. Мне всё сложнее отгонять своего внутреннего вампира, который в эту шею мечтает клыки вонзить, и он непременно наружу вырвется. Надеюсь, что это произойдёт в квартире, а не здесь и мне не придётся краснеть потом за внезапный секс на лавочке.

А вот дождливые выходные, я ковыряю сгоревший удлинитель отвёрткой, а тебя отдыхать лёжа заставил. Ты с радостью нехотя согласилась и лежишь на диване, ножки на спинку закинув, и в телефоне залипаешь. Я провода изолирую, работа ответственная закончена и можно параллельно труду тоже залипнуть. Но не в телефон, конечно же, а на ножки твои, на диванной спинке отдыхающие. Они, ножки, твои конечно, но я же говорил тебе, что ноги любимые это не просто ноги, а нечто, хм... Кароче, второму половому органу сродни, но не инстинктам, а более высоким вещам соответствует. Ты их даже ревновать пыталась, свои же ступни, но не вышло. И не выйдет.

Залипание глаз моих ты перехватила оперативно и ножки твои начинают танцевать на диванной спинке, от чего я роняю отвёртку и удлинитель почти собранный в параллельную реальность проваливается. Да и пофиг на него, в моём теперешнем реальном мире электричество не изобрели ещё, а боги иногда спускаются на грешную землю. Не каждому смертному, конечно, дано лицезреть их, но я не зря приносил богатые жертвы во имя Зевса и он услышал мои молитвы, и воздал мне больше, чем надеяться я смел.

Их двое, каждая прекрасна, как утреннее небо и неповторима, как морские волны. Они порхают среди цветущих деревьев, в которые обратилась диванная спинка, я не могу сосредоточиться ни на одной из них, но и не залюбоваться каждой в отдельности, глаза остановив, невозможно просто.

Кто из них кто и как отличить их? Кто Венера, а кто Артемида? Кто из них Иштар, а кто Афродита? И не огорчу ли я их, назвав левую правой и наоборот?

Два существа высшего порядка словно обнялись в танце и теперь силуэт их на бабочку большую похож, крыльями над цветами машущую.
Солнце печёт неистово, пот солёный глаза не моргающие заливает и я начинаю искать рукой палочки на земле, дабы в веки вставить и не моргать, ибо боюсь что ослепну, если хоть на долю секунды глаза закрою.

Бабочка чарующая рассыпалась и их опять двое. Они снова танцуют беззаботно и не видят
меня словно. А может...Может они и правда меня не видят?

Мысль дерзкая, наглая, опасная и бесшабашная заполняет мой мозг всецело и я одержимым становлюсь. Злая Геката захватила моё тело и разум и шепчет в уши страшным криком, что если я не сделаю ЭТО, не поддамся её, Гекаты, чародейству, то каждую ночь я буду видеть один сон ужасный до скончания дней.Сон о том, как я не взял, то что мог и благосклонности богов испугался. И не будет мне покоя ни днём, ни ночью. Потому как и днём я буду смотреть на стены, поля, море и деревья, но видеть только то, как я струсил и не прикоснулся к Ним. К Тем, которые могут унести меня в мир иных законов и других измерений.

Удлинитель выпадает из моих рук на землю Древнего Рима, толстовка туникой вдруг стала, а ногах вместо тапок - плетённые сандалии. И мне уже всё равно - кто это такие, богини ли, нимфы ли, или миражи прекрасные. Я крадусь и приближаюсь к ним всё ближе по высокой траве и вот уже на расстояние прыжка подобрался.

А они танцуют, не видят меня и с каждым шагом приближения всё волшебней и прекраснее становятся. Я понимаю, что люблю их, обоих, люблю, как никто никого и никогда, мне становится стыдно за порыв свой низкий, я падаю ниц перед ними, и сухой, голодный до влаги, грунт римских предместий пьёт большими глотками мои раскаяния слёзы. И тут сквозь рыданий конвульсии я ощущаю пронзительные, сладкие прикосновения к обритой голове своей и понимаю, что ТАК прикоснуться могут только они... ОНИ...ОООНИИИЫЫЫЫ!!!

Геката коварная пронзает меня насквозь копьём безумия и я не человек больше. Бешеная слюна кислая заполняет мою пасть, а на мозолистых пальцах бывшего легионера вдруг вырастают чёрные когти, которыми я бесцеремонно и грубо хватаю, то к чему секунду назад прикоснуться боялся. Глаза мои перевернулись белками вперёд, а тело покрывается шерстью. Я ощущаю в руках произведения искусства из плоти и крови, я жаден до них, и чтоб никому не достались, хочу их сожрать немедленно и уже засовываю одну из них в клыкастый рот.

-Ну ка фу, скотина! Фу, кому сказала! Фу!

По щам удар из Древнего Рима меня в сегодняшний день вернул срочно.

-Ты что творишь, охренел что ли? Ты знаешь сколько эти колготки стоят? Я их только вчера купила, между прочим. Что с них теперь? Выбросить только.

Я уже без сандалий кожаных плетённых, но ещё в тунике, смотрю озадаченно на ножку ладную в колготках тёмных с дырой чуть выше пальчиков. Фигасе. Это кто посмел то? Кто такой смелый? Имя, сестра, имя!


-Ты в этих колготках сейчас в магазин за коньяком пойдёшь. И каблуки наденешь. Паразита кусок.

Я лечу в магазин пулей, пока ты колготки не сняла и угрозу в жизнь не воплотила, и намешав тебе из коньяка коктейль, объяснить пытаюсь, что я тут не при делах и это всё Геката. Её происки. Ух, я ей!

Коньяк умиротворяет и ты, гнев на милость сменив, позволяешь у лапок твоих прощения попросить аккуратно.
Я склоняюсь к ним со словами извинения на губах, и...

И проваливаюсь на ковёр из опавшей хвои и в ветер весеннего леса. Вокруг шумят сосны и солнце померкло и почти садится.
Ты чистишь крылышки, поглядываешь на меня и смеёшься на языке птичьем.

Что это было только что? Ну не ведьма ли? Околдовала пацана.
-А я тут при чём? Я не при чём. Это ты писал меня и обо мне.Ты, не я, лепил эти фигуры и образы из воздуха хвойного. Именно ты. Я тут не при чём. Я просто птица ночная.

- Ты не просто птица, я же знаю. Ты не та, за кого себя выдаёшь.
- Ну, это классика. Совы не то, чем они кажутся...
- Да знаю я. И совы, и дельфины и кошки... Но ты ж не просто Сова, ты колдунья и я тебя один день на костре своём сожгу.
- Угрожать изволите? Эко же...
-Ну что вы, что вы. Это аллегория же. Я твой друг и защитник, знаешь ведь. Вот, держи снарядов ящик и гаубицу карманную. Я её специально для тебя в цветочки раскрасил, девочка же. Держи, держи, не сомневайся, а то я далеко бываю и мне так спокойней будет. Сова, совушка, совочка ты моя...

Улыбка моя кривозубая на ширину приклада АКМ растягивается. Ну, милота же.

-Никакая я не сова-совушка, будьте добры или по имени, или по нику. Итальянский знаешь же?
-Ну я хоть и почти итальянец, но язык не очень... Чао, гатта, спарарре, парлале ди руско, коме ти кьями - и всё пожалуй. Нон каписко, сеньора, кароче.

- Ну так иди и учи. Гугл в помощь.
-Как скажете, леди Civetta, как скажете...