По заказу Министерства культуры Российской Федерации.

Киностудия "Мосфильм" *заставка с рабочим и колхозницей*
И кинокомпания "Рос-Кошк-Фильм" *заставка в виде лежащей кошки, подёргивающей хвостом"
представляют

Производство Куклачёв^Филмз и КошкиСинемаПродакшнз
Совместно с Мирумир Интертэймент

Под патронажем Роберта Родригеса и Квентина в Карантине

Продюсер и генеральный спонсор показа:

https://disk.yandex.ru/i/_Kdeqfbr4NCDAA

\\\

В фильме снимались:

Феофан - Владимир Епифанцев
Мирумир - Мирумир
Сатана - Люцифер Вельзевулович Бегемотов
Генерал Суровикин - генерал Суровикин ( а вы думали где он пропал? В кино снимался, скоро объявится)
Геннадий Иванович в роли Дмитрия Сергеевича и Дмитрий Сергеевич в роли Геннадия Ивановича.

Съёмочная группа выражает отдельную благодарность Владимиру Епифанцеву за предоставление ранее отснятых материалов, использованных в фильме.

Саундтрек к фильму

Егор Летов & Сектор Газа "Всё идёт по плану"
Агата Кристи "Ни там, Ни тут"
Ногу Свело "Колыбельная Песня"
Скрябин & Ирина Билык "Мовчати"
Монгол Шуудан "Снова пьют здесь, дерутся и плачут"
Ляпис Трубецкой "Не быць скотам"
Пикник "Одиночество"
Наутилус Помпилус "Шар цвета хаки"
Ногу Свело "Чёрная, рыжая"
Зина Куприянович "Миру мир дай небо"

АХТУНГ! УВАГА! ВНИМАНИЕ!
ОЧЕНЬ МНОГА БУКАФФ!

\\\

Район города Заполярный, Мурманская область, Россия.

Кольская сверхглубокая скважина.

Наши дни, время "Ч".

\\\

Винтокрылая машина опустилась на подготовленную площадку и дверь её, не дожидаясь остановки лопастей, распахнулась. Выскочивший техник услужливо опустил трап, по которому на землю спустились двое солидных мужчин в пиджаках и джинсах. Шум винтов и создаваемый ими ветер заставляли почти в упор кричать друг другу, чтобы не прерывать разговор.

-Геннадий Иваныч, я повторюсь - а если неверно интерпретируете показания датчиков и всё это пшик? На какую статью деньги спишите? Бывает-ошибся? Вы же взрослый человек!

-Дмитрий Сергеич, вы меня давно знаете, я домыслами не разбрасываюсь. Это, тогда, когда датчики зафиксировали первые вибрации, у меня были сомнения, хотя полиграфы чётко сказали что это. А теперь сомнений нет.

-Были сомнения, и поэтому вы устроили эту клоунаду с докладом в ООН об активизации земного ядра? Типа - мы все умрём, и поэтому надо реанимировать проект и продолжить бурение, так? Лихо, ничего не скажешь.

-А как иначе мне было выбить средства? Сказать, что мы обнаружили Преисподнюю и в там что-то происходит? Я бы сейчас не оборудование получил, а билет в жёлтый дом.

-А вы думаете, он за вами не плачет, Генадий Иваныч? Я чем больше вас слушаю, тем больше убеждаюсь, что да - плачет.
-Дмитрий Сергеевич. Есть факты, подтверждённые показаниями приборов, и факты не единичные. Одно только то, что бур провалился в пустоту, спустя три километра горной породы, в корне меняет наше представления о строении земной коры. Теперь мы знаем, что там, на пятнадцатикилометровой глубине, есть полости, и полости огромные. А вибродатчики говорят, что там ещё и...

-Всё, Иваныч, хорош. Я этот бред уже десятый раз слышу.
-Это, Сергеич, факт, а не бред.
-Бредовый факт и ваши домыслы.
-Вы не представляете, как я рад, что вы содействовали в получении этой аппаратуры и я смогу доказать вам обратное. Кстати, это отечественная разработка? Военные?

-В зелёных ящиках, Геннадий Иваныч, не только военная продукция хранится.

Двое стояли чуть поодаль нагромождений из ящиков цвета хаки, кабельных бухт и герметичных полиэтиленовых пакетов. Люди с нашивками Роскосмоса на униформе, словно муравьи, подносили грузы с колоны чёрных микроавтобусов, складывали, а другие муравьи с шевронами Росгеологии переносили это всё в старое здание возле открытого жерла Кольской сверхглубокой скважины.

-Смешно, Геннадий Иваныч, но прибор с нужными вам характеристиками смогло только космическое агенство предложить. Высокие температуры, чуствительность и устойчивость связи такого уровня; для микрофона довольно необычные требования, не находите?

-Не поспоришь. Но в космосе-то зачем такой микрофон?
-А хрен их знает, - Дмитрий Сергеевич щелчком запустил окурок в каменистую лужайку Кольского полуострова. -Тоже, блять, наверное, инопланетян послушать хотели. Вы с Рогозиным, кстати, не в одной палате лежали?

Дмитрий Сергеевич, глава закрытого НИИ Перспективных Исследований и генерал ФСБ, умел в сарказм, но ощущение того, что они стоят на пороге двери, которую не стоит открывать, не покидало, а только усиливалось.

На часах была полночь, но солнце в небе Заполярья начисто забыло об этом.

\\\

Байдарская долина, окрестности Севастополя, Крым, Россия

Тремя месяцами ранее времени "Ч".

Мужчина с обессиленным ребёнком на руках молча вышел за дверь и я наконец-то рухнул в кресло. Нервный тик, тремор, как у паркинсонника и скачущее галопом сердце - обычные последствия моего ремесла, но как объяснить это организму? Три валидола и сигарета - не лучшая терапия, но как есть. Кофе бы ещё и покрепче, да с коньяком, но пусть сначала они уйдут.

Пусть они перестанут причитать и просто исчезнут за дверью.
С трудом заставляю уши настроиться на происходящее вне головы и словно сквозь вату слышу надоевшие и рутинные причитания. Два женских голоса сливаются в какой-то молебный хор. Как же это всё осточертело...

-Спасибо вам, отец Феофан, дай вам Бог здоровья, спасибо, спасибо, вечно молить будем, всё, что скажите, господи спаси и сохрани, отец Феофан, вы спаситель наш, отец Феофан, вы...

-Я не отец, - выдавливаю из себя с трудом, - я обычный смертный. Пожалуйста, не надо, ничего не надо, просто уходите, я устал.

Две женщины в повязанных на голове платках, она молодая, другая постарше, наконец-то поняли, что мне не до них, поднялись с колен и, продолжая суетливо приговаривать всю ту же дичь про святого и спасителя, начали пятиться к дверям.

Наконец-то.
Та, что постарше положила на обувницу конверт (нахрена они их несут? я же всегда говорю, что не надо) и, не переставая креститься, оставили меня в долгожданном одиночестве.

Отец Феофан... Я невольно хмыкнул. Знали бы вы, что этот отец сейчас накурится "шишками" и сожрёт в одно лицо бутылку водяры; наверное, не стали бы называть меня так.

Впрочем, красота в глазах смотрящего, и пусть будет так, если им легче.
Я понимаю их - человек, изгоняющий бесов, не может не быть святым.
Экзорцист? Нет. Распиздяй-интеллигент, параноик-оптимист и немножко кот Леопольд. Обычный человек. По крайней мере, очень на это надеюсь.

Дым зелёного табака курился перистыми облаками по комнате, закатное солнце и канабинол рисовали на стенах причудливые пейзажи, а мысли мои бродили неизведанными путями этаноловых фракталов. Обессиленное тело и мозг наконец-то получили желаемое - чудесный летний вечер одиночества и созерцания.

Какого хера вообще? Этот робкий и тихий стук в дверь невозможно спутать ни с чем другим. Так не стучатся ни соседи, ни почтальоны, ни вообще никто другой. Так стучат только они - те, кто пришёл с просьбой. С просьбой последней надежды.

Можно, конечно и не открывать, но я прекрасно знаю, что они не уйдут.

Они никогда не уходят, если пришли. Им просто некуда больше идти.
Бесы не оставили им выбора.

Грёбанные бесы. Черти. Ненавижу, блять, чертей.

Кто там интересно? Надеюсь, ребёнок. Юные души подхватывают всякую заразу с одного глотка, но и вытрясти эту дрянь из них куда легче.

Однако, на пороге я увидел то, чего просто не могло быть. Какой-то сюр и дебильная комедия. Не был бы я накурен в дым, подумал бы, что это галлюцинация. Но Джа таких шуток не шутит.

На деревянном крыльце передо мной стоял ОН и обознаться было невозможно - ярко-алая кожа, чёрные белки глаз и мощная спираль рогов, торчащих изо лба. Запах гари и бледно-зелёное марево дыхания из ноздрей.

Да, это был сам Сатана, собственной персоной, но удивляло совсем не это, ведь когда-то мне уже довелось встретиться с ним.

Но тот факт, что он стоял на коленях не мог не ввергнуть меня в ступор.

-Феофан! Феофан, помоги мне! - хрипел он клыкастым ртом. -Умоляю тебя, Феофан, спаси мою грешную сущность, мне больше некуда идти, Феофан!

-С хера ли я буду тебе помогать, демон?
-Я же помог тебе тогда, помнишь? И теперь мне нужна твоя помощь, Феофан. Мне больше некуда идти и я в отчаянии. Я не хочу больше так жить и сгорел бы в Аду, но, ты знаешь - для меня это невозможно.

-Не думал, что для тебя есть что-то невозможное. Ты же - дьявол.
-Я щенок по сравнению с ней и этому отродью не место в этой Вселенной! -он почти кричал, - Она... Она - это Армагеддон в преисподней, это, сука, атомный взрыв в жерле вулкана. Она - это... Она - это пиздец, Феофан. И если этот пиздец вырвется из своего мира, то планету охватит безумие. Помоги мне остановить эту эпидемию, Феофан, и я клянусь, что никто из моей свиты не посмеет находиться в радиусе километра от тебя.

-Ты меня за идиота держишь, дьявол? На такой топорный развод я не поведусь. Всё, о чём ты только что вещал, только на руку тебе и я не вижу причин играть за твою команду. В вашей битве добра и зла, я аполитичен, ты знаешь.

-А если я скажу тебе, что она ебёт гусей и курицы-гриль? А что ты скажешь, если узнаешь, что она растит цветочные клумбы в чужих задницах, запускает туда живую рыбу и ловит её на мормышку! Она заставляет сжирать её волосы и... нет, это даже для меня слишком.

Сатана картинно схватился за сердце и застонал.
-А ещё, Феофан, и ты как мужчина, должен меня понять... Она прибивает гвоздями мошонку к табурету! Прикручивает её на саморез! Цепляет крючки на член!

-Подожди, у неё что, есть член и мошонка? Это кто вообще такая?
-Блять! Феофан! Иногда мне кажется, что да - есть, и не одна! Это девушка, но за милой улыбкой там скрывается нет, не зло, но нечто за гранью. Я не знаю, что ЭТО такое и откуда взялось в этом мире, но...

Представь на секунду, что планетой овладел маньяк-психопат с внешностью ангела и даже мне не ведомо, какие безумства он сотворит.

Мне страшно, Феофан! Понимаешь? Мне, Сатане, страшно. Но, клянусь тебе - то, что она творит, это не от Бога. Бог вообще сказал, что ему в отпуск, но я то знаю - он просто бухает и плачет...

-Всё равно не понимаю. Тебе-то что за дело?

Рот дьявола скривился, он прохрипел "Смотри!" и, разодрав когтистыми лапами грудную клетку, вывалил из себя на моё обозрение антрацитового цвета сердце.

Вы видели когда-нибудь сердце демона? Оно такое же, как и наше. Просто другого цвета.
Но в тот момент я разглядывал его с огромным интересом.
Оно было усеяно рыболовными снастями, а тут и там из него торчали детские грабельки, лопатки, обкусанные куриные ножки, огурцы, а из отрытых ран сыпалась гречневая крупа.

Ебать гусей - благое дело, - подумал я тогда, но вслух произнёс нечто иное.

-И что же ты готов сделать, владыка Ада, в обмен на мою помощь?
-Всё, что попросишь, Феофан. Деньги, власть, женщины! И всё это оптом! А хочешь, вечную жизнь? Вечную жизнь на вершине земного Олимпа! А хочешь, я подарю тебе...

-Заткнись, мразь. Всё это дерьмо мне не интересно. Но у меня таки есть одна просьба к тебе. Пообещай, что исполнишь её немедленно. Я хочу стопроцентную предоплату.

-Да! Клянусь!
-Тогда стой, как стоишь, ублюдок, на коленях. И кайся. Кайся, говорю я тебе!

Байдарсие Ворота, Кабаний перевал, горы Биюк, Форос и Лысая всякое видели за миллионы лет под звёздами крымского неба. Но кроме них, увы, никто не мог подтвердить рассказ заблудившейся туристической группы, утверждавшей, что в ту ясную и тихую ночь в небо били многочисленные молнии и слышались жуткие громовые раскаты.

Потому что за всю историю метеорологических наблюдений не было зафиксировано ничего подобного.
А значит и быть такого не может, ведь так?

Но вам, конечно же, интересно почему дьявол пришёл именно ко мне? Выше я упоминал вскользь о том, что однажды он оказал мне своего рода услугу.

Наставил на путь истинный, так сказать. Это старая история, и вы должны были её видеть, она даже есть на ютубе.

Ну а те, кто ещё не смотрел - уделите минут десять вашего времени, пока поезд везёт меня в Москву. Вам будет не скучно, и в дальнейшем - более понятна эта история, а я как раз доберусь в Химки.

\\\



\\\

Город Химки, Московская агломерация.

80 дней до времени "Ч"

Я сидел на койке в каком-то хостеле и листал странички сайта с чёрным фоном и белыми буквами. Старенький нэтбук грелся ужасно и периодически приходилось его откладывать в сторону с колен, чтобы остыл.

В перерывах между чтением я курил, пил чай и много думал.
Сатана прислал мне ссылку в телегу на её анкету на этом сайте, и я внимательно изучал информацию к размышлению.

Кстати, вы не задумывались о том, что рассказанное вами в сети часто срывает с вас маску анонимности? Сложив воедино даты, упоминания мест, деталей быта и прочих вещей, которым вы не придаёте значение, можно получить не только ваш портрет, но и почтовый адрес. Впрочем, это не к месту.

Думал я совершенно о другом, хоть мне и было важно найти точку в пространстве, где мы можем пересечься. Я же пообещал помочь дьяволу избавить планету от этой ненормальной.

Мысли мои были о масках и о том, зачем люди их одевают.
Я листал её дневники, смотрел на изнасилованных курей, кровь, блевотину, беспорядочный секс и прочие извращённые изыски достойные лучших домов Содома и Гоморры.

Смотрел на них, читал, перечитывал, улыбался с комментариев возмущённой общественности (да, да - этой вакханалии в дневниках возмущались даже видавшие виды извращенцы)

Смотрел, но не видел. Глядел во все глаза, но не замечал. Пытался даже слушать, но никак не мог расслышать.
Почему так?
Возможно, это были розовые очки, а возможно, взгляд в микроскоп.
Дело было в акцентах.
А их (акценты) я расставлял так, как считал должным. Так, как подсказывало звёздное небо над головой и нравственный закон внутри.

Посты её, с наибольшим количеством комментариев, я просматривал и пролистывал. Нет, они были яркие, читабельные и шокирующие. На них сидели стаи ворон и с удовольствием клевали это чтиво. Поэтому мне было неинтересно.

Больше всего меня интересовали те её записи, где комментариев было мало, либо они вообще отсутствовали. Там, в этих записях, она была без мишуры и масок. Там она виделась мне такая, как есть - голая. И зачастую даже без кожи.

Люди любят оболочку, красивую одежду и яркую помаду.
Люди аплодируют распахнутым дверям в спальной, фрикциям под софитами и картинам из продуктов эякуляции.
И люди всегда просят на бис, когда видят блевотину, испражнения и кровь.
Особенно кровь. Она всегда вкусна, пьянит и идёт под любое блюдо. Крови всегда мало. Но при одном условии - кровь должна быть чужая. Иначе вся прелесть как-то теряется.

Но то, что вдумчиво читал я, тоже было с кровью. Из ран внутренних кровотечений.

Кровь сочилась из монитора, заливала блок питания и тот грелся ещё сильней.
Я аккуратно брал её на палец, пробовал на вкус и не мог не отметить, что она излишне солёная. Откуда в ней столько соли? Может из... Нет, этого не может быть. Такая, как она рисует свой портрет, такая не может... Или может? Может и может, но не должна. НЕ ДОЛЖНА, БЛЯТЬ!

Но в этом мире никто никому ничего не должен. И слёзы - личное дело каждого.

И чем лаконичнее были её записи, чем меньше было в них текста, тем выше была концентрация соли в красном.

***
Извини, солдат, но мы продаём ботинки парами.
После того, как я прочёл эту фразу, глаза мои перевернулись белками вперёд, а расширившиеся зрачки разглядывали разбросанные по коридорам памяти фотографии из прошлого, далёкого и не очень.

Да, именно эти слова, пусть и другим текстом, говорили мне столько раз, что я почти уверовал в свою ущербность. И только разбившая в кровь мою спину женщина, добрейшей души и огромной мудрости, объяснила почему мне не подойдут ботинки с базарных рядов.

-Ты не ненормальный, нет. Ты наднормальный. Поэтому тебя никто не воспринимает и поэтому тебя боятся.
Именно они - слова про солдата, которому не продают ботинки, и стали той каплей, от которой рухнула плотина, за грязными стенами которой томилась ключевая вода артезианских источников.

***

Я закуривал и думал - написать пост в дневник из одного предложения, это что? Посыл к конкретному человеку или к миру? Скорее всего, первое.

Но почему тогда он, этот пост из десятка слов, не удалён и висит в ленте не один год? Забыла или он не потерял своей актуальности? Или, может быть, он переадресован теперь и, ни к кому уже конкретно не обращён?

Вопросы, вопросы...

Есть такое состояние сознания, когда можно мысленно потрогать человека.
Погладить, проверить ногтём на шероховатость, ощутить, мокрое ли его сердце.
Попытавшись прикоснуться к ней первый раз, я ощутил броню под ладонями. Панцирь. Кольчугу.Бронежилет.

Были, конечно, и другие ощущения, но я старался гнать их от себя, дабы не окунуться в самообман.
То, что я собирался сделать, не должно было находиться под чарами эмоций.

Мои эмоции - пята Ахиллеса и я не раз получал за них по зубам и лепил снеговиков под июльским солнцем. Эмоции - корень самообмана, а прорасти ему ни в коем случае непозволительно.

Ставки были слишком высоки, а на руках были только мелкие карты и блеф.
И уже не обещания дьяволу, а желание заглянуть под это панцирь превалировало в моей голове.

Тук-тук!
Кто, кто в бронетанке живёт?
Кто, кто динозавров жуёт?

Да и не важно кто там живёт. Мой экипаж желает познакомиться с твоим.
Встеча на Эльбе. Ради мира на земле. Ты же поможешь мне его установить - мир во всём мире? Можешь не отвечать. На самом деле, тебя никто уже не спрашивает...

К концу дня в голове у меня сложился план.
Конечно же, я не собирался быть пособником Сатаны, ибо тёмная сторона

мне чужда.
Конечно же, я не мог не выполнить обещанное, пусть и дьяволу, избавить этот мир от той, которой сам чёрт не может найти определение.

И конечно же, путь к этому был прост, как и тот факт, что ничто не абсолютно в этом мире.

Я называю это - стрелять издалека в упор и промахнуться точно в цель.
Ну а как иначе-то?

Обновляю страницу, новый дневник от неё и там она упоминает, что следующей ночью будет на вечеринке в клубе бдсм.
Вот и место встречи определилось. Так не будем же его изменять.

Вечер семимильными шагами переставал быть томным.

\\\

посёлок Красногоровка, Авдеевский фронт, ДНР.

Наши дни, время "Ч"

Генерал армии Суровикин внимательно выслушивал доклады представителей командования войс РФ на Авдеевском направлении. Он часто задавал уточняющие вопросы, делал пометки в рабочей тетради и то и дело переспрашивал других старших офицеров касаемо предмета конкретного докладчика.

Такая скурпулёзность была ни чем иным, как ответственной необходимостью. Именно здесь, под многострадальной Авдеевкой, предстояло нанести главный удар, который рассечёт глубоко эшелонированную оборону армии Украины, позволит российским войскам выйти на оперативный простор и ударить во фланги Угледарской и Горловской группировке противника.

Успех операции должен был, по замыслу командования, обрушить фронт, вынудить Киев сесть за стол переговоров и, в перспективе, закончить эту

ужасную войну.
Задействованные силы и средства были таковы, что ошибиться в планировании операции было нельзя. Ошибка стала бы катастрофой.

Исходя из докладов ответственных лиц, к наступлению всё было готово.

Был неясен только один вопрос.
-Начальник штаба, а возможные потери вы просчитывали?
-Так точно, товарищ генерал Армии.
-И каковы они по вашим прогнозам?
-Оценки разные, всей полнотой сведений о противнике наша разведка не располагает, но средняя цифра - порядка 20 процентов личного состава и до трети от тяжёлой техники к моменту окончания наступления.

Суровикин откинулся на кресло и посмотрел в окно.
В окне было лето, было небо, деревья и раненные скелеты бывших многоквартирных домов.
20 процентов это каждый пятый.
Каждый пятый, который к моменту окончания операции никогда не позвонит жене и детям. Каждый пятый, который никогда не придёт ни домой к родителям, ни на их могилы. Каждый пятый, который никогда не увидит то, чего не видел ещё, но очень хотел.

Каждый, блять, пятый. Каждый.
А сколько таких пятых будет на той стороне? Таких же мужиков, как и наши пятые, но с повязками другого цвета на рукавах. Они тоже потом -никогда, никому и нигде.

Тяжёлые мысли, тяжёлые решения, тяжёлое время.
Но история не знает сослагательного наклонения и творится здесь и сегодня.
История не считает ни горя, ни слёз, ни разбитых надежд.
Она признаёт только сухие цифры статистики и 20 процентов для неё вполне приемлемый результат.

"Когда же наконец наступит мир?"-думал генерал, но вслух сказал совершенно иное.

-Утверждаю, - Суровикин встал и присутствующие тоже вслед за ним, - Начало завтра в шесть утра. Докладывайте мне каждые полчаса о ходе операции.

\\\

Окрестности станции метро Площадь Ильича, Москва

79 дней до времени "Ч"

Обстановка была куда более спокойной и ламповой, чем я мог предположить. Ничего необычного, просто заведение с почти круглыми диванчиками, на которых удобно сидеть небольшими компаниями, ряд столов с креслами в другом зале и небольшие столики с пуфиками на двоих под стеной, где красноватый свет был наиболее приглушен и где, должно быть, наиболее комфортно общаться тет-а-тет.

Кроме того, там, на этих пуфиках, было замечательно видно весь зал, кто приходит, кто уходит, но самому при этом можно было оставаться в тени.

Я не хотел привлекать к своей скромной персоне ничьего внимания, кроме её, и тем более не желал, чтобы ко мне подошёл кто-то знакомиться и своим присутствием испортил моё одиночество рыбака у лунки.

Конечно же, я готовился к этой встрече и тщательнейшим образом подбирал снасти на эту крупную ( на самом деле очень стройную ) рыбу.

И чтобы она оказалась в моём садке, я собирался применить довольно незамысловатую тактику.

Для начала её нужно было удивить, ввести в состояние недоумения. В её голове кумачёвым транспорантом должен был повиснуть вопрос - что это, блин, вообще было? Это нахрена здесь? и почему это подошло именно ко мне? Дальше должно было бы сыграть девичье любопытство.

И спустя полчаса после того, как она появилась в зале и присела к какой-то компании за стол, ЭТО покинуло созерцательную позицию и пошло забрасывать приманку.

Я был одет, конечно же, странно для этого места - клуба, где тусуются извращенцы, но иначе было нельзя.
Хорошие туфли, тёмно синие джинсы, чёрная рубашки и, главный элемент образа - колоратка. Чётки в руках придавали дополнительную достоверность образу священослужителя из стран Европы. И если обритая голова и могла вызвать сомнения, в том, что я - действительно он -пастор и служитель католической церкви, то колоратка (белая жёсткая вставка по воротник) должна была убить все сомнения на корню.

Согласитесь, священник в таком месте, да ещё и, что называется, по форме, человек достаточно неуместный.
Ну, ладно, предположим, что этот парень просто в таком образе - святой Онуфрий хочет исповедовать непослушную грешницу, и даже грехи ей отпустить, если она все свои тайные грязные мыслишки реализует.

Но, блять, подойти с кирпичной рожей, осенить крестом (причём только её, никого больше из притихшей от этой херни компании), сказать загробным голосом "Изыди, диавол", закрыть глаза, пошептать пару секунд что-то, перебирая чётки, и так же, с кирпичной мордой, развернуться и уйти за свой столик на двоих, это как-то... Что это было вообще?

Я с удовлетворением наблюдал, как за тем самым столиком началось живое обсуждение моего перфоманса и попеременная стрельба глазами в мой затенённый блиндаж.


И золотая рыбка клюнула, не могла не клюнуть. Не имела права.

Правда, пока она дефилировала в мою скромную обитель в логове разврата, меня, как рыбака, начали было одолевать сомнения. А по силам ли мне будет вытянуть эту рыбку? Не порвётся ли мой садок от этих каблуков и не сорвётся ли она с крючка, оставив эти самые каблучки кровоточить в моём сердце?

Но когда она присела напротив и сказала:
-Привет, я Мир.
Я вдруг понял, что смогу не только поймать её и удержать в садке, но и выпить залпом эту реку, в которой она плавала, выкопать вручную русло для другой реки и наполнить её свежими водами. А потом обратить её в Русалку, стать Водяным и катать её ночью на листьях кувшинок.

Она что-то говорила мне, я шутил в ответ, но это было всё словно в тумане.

На самом деле мои мысли вращались вокруг того, как было бы здорово взять её за подбородок и провести большим пальцем по этим губам. И как должно быть вкусно вцепиться ей зубами в горло. И как было бы здорово, заплести её волосы в два хвоста, поймать за эти хвосты руками и смотреть в глаза, пока она... кхм. А ещё более - что могут сделать со мной эти длинные ноги, эти пальчики со спелыми ягодами педикюра... Они же, несомненно, могут... Эти ноги... Мне нельзя сейчас думать про её ноги. И вообще про любые другие ноги. Блять! Как можно думать про какие-то другие ноги, когда здесь и сейчас есть ноги её.

Кстати, а что, разве ноги бывают ещё какие-то другие? Не её? Не припомню, чё т... СУКА!

С трудом отогнав от себя пьяное марево тестостерона, я наконец-то сосредоточился на нашей беседе. Мы уже минут пять болтали про секс и я, как всегда, уходил по тонким граням от прямых ответов.

Аналитический отдел мозга, не смотря на порнографию перед глазами, работал всё так же чётко.
Я юморил, а разговор про секс был именно тем помостом, с которого я закину ей главную наживку, мимо которой такая акула не сможет проплыть равнодушно.

Идея этой приманки была прочтена мною в её дневниках. Точнее, в них об этом совсем ничего не было, но я готов был предложить ей нечто новое.

Что же это за паталогия в мире изврата такая?- спросите вы, если имеете представление о её записях. Нет такой девиации, - скажут другие, - разве что семиногий восьмихуй прилетит на Землю с другой галактики.

И что, вы думаете, я вам обоим отвечу? Как обычно - авотхуйтам.)

- Ты знаешь, Мир, при всём моём желании и вашей неотразимости, но... Я не могу быть тебе интересен, как постельный партнёр.
-Почему же? -она не скрывает удивления. Её морозят? Так бывает?
- Мирк, это очень больная тема. Давайте, я не буду смешить вас и бередить себе больную рану. Пусть всё останется, как есть, если судьба моя давно за меня всё решила.

-Простите, вы болеете? Какая-то травма? Почему не стоит?
-С чего вы решили, что у меня не стоит? Всё у меня стоит. И стояло, и прекращать не собирается. В этом-то вся и беда, блин... Давайте не будем.

-Ничего не понимаю. Я вам не нравлюсь, как женщина?
-А такое вообще возможно?
-Тогда почему? Вы гей?
-Этого ещё не хватало. Нет, я не гей и даже не эгегей. Я девственник.

Чёртики, пляшущие лезгинку в её глазах под зажигательные кавказские мотивы, не требовали ни громких слов, ни сурдоперевода. А мегалодон женской красоты и неотразимости пересел рядом ко мне и опустил пятипалый плавник, достойный глянцевых журналов, мне на промежность.

Пальцы её моментально подобрали три аккорда на струнах моего возбуждения, от чего речь её наполнилась таким медовым нектаром, что боги на Олимпе нервно закурили "Беломор".

-Феофан... Вы не представляете, какое вы золото. И такой самородок я не отдам. Ни-ко-му.
Пальчик едва касаясь провёл по моим губам и рот предательски приоткрылся.

Держи язык за зубами, Феофан! За зубами! Или хотя бы не пались, и не начинай им мотылять раньше времни! - орал мне сиренами аналитический отдел.

Я не в силах был ничего обещать моим аналитикам, да и что можно вообще обещать кому-то, когда предмет белой зависти Афродиты собирается тебя трахнуть?

Поэтому я просто выпустил наружу моего юношу 17-ти лет и позволил ему побыть собой.

Белокурый мегалодон из фантазий ночных полюций заглотил наживку и тащил её в бездонные пропасти океана разврата и секса.

Плыви, мой хороший! В добрый путь тебе, малыш! Когда ты окажешься на палубе моего китобоя, я непримено чмокну тебя в носик.

***
Дальше были бы логичны описания сцен нашего секса.
Но, разочарую вас, их не будет. Увы и ах по двум причинам.
Во-первых, никакой видеоряд не сможет достоверно отобразить происходившее. Кино этому не научилось ещё.
Во-вторых, (печалько, да?) секса не было.
А что же было? Неужели ничего?
Ну, конечно же нет. Было. Но что?
Не знаю, как вам это объяснить, но раз кинематограф не умеет с этим справляться, то пусть это сделают фотографии. Их у меня целый альбом и все чёрно-белые. Смотрите.


Вот руки. Мужские и женские. Вот эти руки вместе на одном фото.
Вот её приоткрытые губы.
Вот мои пальцы на тонкой шее.
Вот полураскрытая рубашка с оторванными пуговицами.
Вот улыбка. Вот оскал. Кривые губы шепчут что-то в прозрачное ушко.
Капелька пота на шёлковом животе.
Растопыренная пятерня, которая хочет смять в комок женское лицо.
Пальцы с маникюром чертят полосы на вздутых мышцах спины.
Ножка, с поджатыми пальчиками. Губы прикасающиеся к ней же, но уже расслабленой.
Кончик языка подмигивает из шаловливой улыбки.
Тонкая черта тени между вжавшимися телами.
Полосатая тень жалюзи на растрёпанных волосах. И та же полосатая тень перечёркивает прекошенный жадностью рот кого-то хищного.
Пятерня, пробивающаяся сквозь светлые волны волос.
А вот так выглядит её крик. А так - его рык.
А вот здесь - они дышат.
А здесь - просто молчат.

Спасибо за подробный отчёт, скажете вы. И как обычно - пальцем в небо.

Главного я вам так и не показал. Не обратили внимания? Ни на одной из фотографий не отображены глаза.
Почему? Что там такого с глазами, что я их спрятал?
Это закрытая информация.

\\\

-Пойдёшь со мной?
-Не знаю, а куда?
-Какая разница, просто со мной.
-Там не опасно?
-Не опасней, чем здесь и сейчас. Ну?
-Что-то мне боязно. Я никогда не ходила, не зная куда.
-А что ты хочешь знать о точке прибытия?
-Ну хоть что-то.
-А если я тебе скажу, что этого на самом деле никто не знает. Пойдёшь?
-Надо подумать, я не уверена.
-Не надо думать. Всё, что тебе надо знать, это то, что если нам придётся идти по шоссе, то я буду слева от тебя. Если надо будет идти против движения, то я стану справа. Если спросят, кто виноват, я сделаю шаг вперёд и подниму руку.Свою руку. Если предложат награду, я стану за твоей спиной и тоже подниму руку. Твою руку. А если спросят, кто ты? то я покажу им руки. Наши руки.

-Звучит, как...
-Я ни на что тебя не подписываю. Просто несколько шагов вперёд по моему компасу. Не понравится - вернёшься. Ну?
Думает или решается? Не знаю.
Наверное, я слишком много разговариваю, вместо того, чтобы просто взять за руку. Хорошо, что на понимание этого не уходит много времени.


\\\

Осознавал ли я риски, которым её подвергаю? -Да.
Но тем не менее, поступил именно так? -Да.
Почему? -Потому что, если не я, то кто?
Преследовал ли я какие-то личные интересы? -Несомненно. И продолжаю это делать.
Осознавал ли я тяжесть возможных последствий? -Да.
Почему, не смотря на них, не отказался? -Потому что в любую секунду готов был подставить за неё спину.
Раскаиваюсь ли я содеянном? -Нет.
Почему? -Потому что вернулся со щитом перед собой и с ней за спиной. О каком ещё раскаянии говорить.
Спасибо, допрос окончен. -Можно идти?
Нет.Последнее уточнение. -Говорите.
Зачем вам это? Ради чего? -Ради Мира на земле.
Вопросов больше не имею. Идите. -Всего доброго.

\\\

Самая тяжкая кара, которая может постигнуть человека, это бессилие.
Страшно, когда у тебя скованы руки и ты не можешь дать сдачи обидчику.

Но настоящий, запредельный кошмар начинается тогда, когда перед тобой,

безсильным, что либо предпринять, происходят вещи, которым ты всеми силами хочешь помешать и предотвратить, с которыми ты справился бы шутя, будучи хотя бы поблизости, но, увы, можешь только наблюдать за этим издалека и проклинать инженеров и учёных, что телепорт до сих пор не изобретён.

Ты, словно в аквариуме с толстыми стёклами, смотришь на то, как нуждаются в твоей помощи дорогие тебе люди, лупишь кулаками по прозрачным стенам, но понимаешь, что они никогда не лопнут. И ты можешь только смотреть.

Однако, ничто не является абсолютным в этом мире, и бессилие бывает и со знаком плюс. Минус этого страшного слова перечёркивается вертикальной чертой, когда бессилие касается, например, зла.

Что может быть прекрасней бессильной злобы?
А когда эта злоба ещё и может наблюдать плоды своего бессилия, то тогда оно (бессилие) становится уже наукой и назиданием.
Ай-ай-ай, Зло, говорите вы, грозя ему пальцем. Не делай так больше, Зло, видишь, к чему твои проделки привели? То-то же!
И на душе становится тепло и радостно, ибо наказать Зло всегда во благо.

Так же тепло и радостно было мне, когда я читал сообщение в телеграмме от Сатаны. Вы же помните, я обещал ему избавить Землю от этой девушки, которая сидела сейчас напротив меня и читала эту самую историю.

Ночью, пока она спала, мои Кошки отвели её во сне к тайной лестнице в Преисподнюю, проводили вниз, а когда случилось то, что и должно было случиться, отвезли на кошачьей упряжке обратно в постель и, взмахнув своими волшебными хвостами, сделали так, чтоб этот сон, который был не сон, ей и не вспомнился, а приснился новый, совершенно другой.

И вовсе это не моя выдумка.

Факт пребывания её в Аду был документально подтвержден в том самом сообщении, которое пришло мне от дьявола.

Там было видео и текст из шести слов. Классика жанра.

На видео можно было увидеть скачущих по адским жареным углям чертей, которые запрокинув головы вверх и, простерев над головами корявые лапы, что-то орали в сторону неба. Число им было - легион, и в этом адовом хоре невозможно было решительно никак разобрать, что именно и о чём они кричат.

А сверху над ними, под тяжёлыми каменными сводами, ходил босиком по раскалённому воздуху белокурый ангел с распростёртыми за спиной крыльями. На лице ангела лучилась добрая, загадочная и восхитительная улыбка, а ладони и босые ступни мерцали, словно свежий снег под фонарями, мятными искорками.

Вряд ли она слышала, о чём голосит чёртово племя внизу. Да и зачем? Ангелы выше этого. Где бы они не находились, и что бы не говорили о себе окружающим.

Текст под видео гласил: " Изгоняю её отсюда. Ненавижу тебя, Феофан."

И наблюдая эту безсильную злобу Владыки Тьмы, я улыбался и радовался тому, что более роскошной похвалы я ещё не получал в своей жизни.

Но было таки очень интересно узнать, что же кричали там, в Преисподней, бесы, протягивая лапы к такому далёкому от них ангелу. Впрочем, вряд ли это возможно чисто технически.

На таких глубинах под поверхностью Земли ещё никому не удалось побывать.

А она пила колу, закусывала пиццей, читала начало этой истории и не подозревала ещё каким будет финал.
Кстати, это ещё не он, дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые. Не переключайтесь)

\\\

Район города Заполярный, Мурманская область, Россия.

Кольская сверхглубокая скважина.

Наши дни, время "Ч" плюс 5 часов 50 минут.

Вот и настал тот самый момент, ради которого Геннадий Иванович проделал столько труда и обивал пороги всевозможных инстанций.
Не то, чтоб всё прошло без сучка и задоринки - оптоволоконный кабель таки получил повреждения и исследовательская группа не смогла слышать в прямом эфире, происходящее в недрах земной коры.

Выручила сообразительность конструкторов Роскосмоса, которые предусмотрели на такой случай в микрофоне встроенную флеш-память.
С минуты на минуту она будет обработана, полученные сигналы расшифрованы и преобразованы в звуки, которые прозвучат из динамиков бобинного магнитофона.

Дмитрий Сергеевич, глава закрытого НИИ и генерал ФСБ по совместительству, тоже стоял здесь рядом с каким-то высокопоставленным товарищем из Москвы, который не представился, но судя по манере общения с ним Дмитрия Сергеевича, был намного выше его по рангу.

На столе возле динамика тикал хронограф, размеренный стук которого был отчётливо слышен в звенящей нетерпением тишине.

Все ждали, когда из динамика станут слышны звуки и молодой сотрудник с огромными наушниками на голове был в центре внимания.
-Товарищ, генерал, -обратился он к Дмитрию Сергеевичу, - тут, короче, такое дело...Может вы сами сначала послушаете это?
Сотрудник снял с головы наушники и протянул было их генералу, но тут вмешался высокопоставленный гость.
-Да что там слушать! Включайте динамик!

Дмитрий Сергеевич и сотрудник коротко переглянулись и последний нажал кнопку на пульте. Бобины на магнитофоне начали вращаться и из динамика полетели страшные, хриплые и надсадные голоса.

-Мирумир!- ревели они, - Гитлер капут! Аривидерчи, амиго! Аллаху акбар! Россия вперёд! Хакуна матата! Но пасаран! Слава Украине! Спартак чемпион! Будьте счастливы! Гамарджоба, генацвале! Слава КПСС! Живе Беларусь! Целую! Аста ла виста, бэби! Вечер в хату! Добра и радости! Хлеба и зрелищ! Землю крестьянам! Свету свет! Дорогу молодым! Мирного неба! Мирумир! Мирумир! Мирумир! Мирумир!

Ошеломление присутствующих опять прервал гость из Москвы.
-Выключите эту хрень! Долбоёбы! Конченые!

Бобины тут же остановились и большой чиновник, пылая гневом, направился к дверям. Перед тем, как захлопнуть её с другой стороны, он обернулся и выговорил:

-Знаете, Геннадий Иванович, Мирумир это, конечно, очень хорошо вы придумали. Но Гитлер капут теперь неизбежен. Я немедленно доложу в Москву, немедленно. Сколько голов и погон полетит решит следствие, конечно, но этот Мирумир вам будет ещё дооолго икаться. Пеняйте на себя и вечер в хату, граждане без пяти минут арестанты. Мирумир им, блять...Ну-ну.

Впрочем, Геннадий Иванович, врядли слышал его. Он сидел на табурете с блаженной улыбкой, мыслями был где-то очень далеко, а подсознание шептало ему, что теперь уже совершенно похую, кто и что там грозит и ругает. Он только что получил лекарство от всех без исключения болезней, выбросил в массы его простой до невозможности рецепт и теперь уже неважно, что будет дальше. Ничего страшного не случится - времена сожжения на костре давно прошли.

Впрочем, прошли не только они. Времена, скажу я вам, настали теперь совершенно другие.

Но по телевизору сказали об этом только ближе к обеду.

\\\

Полевой пункт управления, посёлок Красногоровка, Авдеевский фронт, ДНР.

Наши дни, время "Ч" плюс 6 часов 07 минут.

Здесь, на переднем крае, тишина настолько необычна и пронзительна, что режет слух и заставляет насторожиться. Тишина внушает тревогу, в ней всегда прячется опасность. Тишина - это подлец.

Артиллерия к этому времени должна была бы сместить огневой вал на позиции второго эшелона противника, а штурмовая пехота и броня должны были бы уже подбираться к передней линии оков неприятеля.

Но в полевую буссоль были видны только лёгкие шевеления ветра, качающего поседевшие от бесконечных обстрелов ковыли.

Ни пехоты, ни танков и что самое жуткое - никакого артобстрела противника.
Что всё это могло значить? Почему молчат пушки? Где авиация? Что, мать его за ногу, происходит?
-Байкал Первому, Байкал Первому, приём.
Позывной "Первый", он же генерал Суровикин ответил немедленно. "Байкал" - позывной командира полка, который должен был идти на острие главного удара по позициям ВСУ.

-Первый на связи. Почему стоите, Байкал.
-Товарищ генерал (чтоооо? ебанулся что ли звание в эфире говорить?) это пиздец. Мы не можем наступать. И никто не может. Я не знаю, что это, но это финиш.

-Что, блять, происходит, Байкал? Что за истерика? И вообще - какого хера творится?
-Товарищ генерал. Вся, абсолютна вся артиллерия неисправна, стволы на танках завязаны узлом, моторы на БМП не запускаются, ни на одной. Стрелковка вся проржавела за ночь, а боеприпасы превратились в труху.

И у лётчиков те же проблемы, и у ПВО. И РЭБ не работает. Ничего, блять, не работает, кроме связи. И то, вам с третьей попытки дозвонился, всё время на какое-то радио с детскими песнями попадал.

- Ты чё сбрендил, полковник? Ты чё несёшь? Какое радио? Где комдив?
- Комдив у миномётчиков на позициях был. У них тоже были те же проблемы, но парочка стволов и боеприпасы к ним таки остались. Они сделали залп, но получилось, то что получилось.

-Что получилось, Байкал? Что за пургу ты несёшь?...
-А вы не видите разве, что получилось? В тылу, к югу от вас.

Генерал Армии Суровикин выбежал стремглав из блиндажа на улицу, а следом за ним и остальные офицеры пункта управления.
Южнее в тылу, там где и говорил Байкал, были видны последствия миномётного залпа последней надежды. Это был не рой осколков и не чёрно-оранжевое пламя.

Ветра практически не было и над пожелтевшей от летнего зноя донецкой степью поднимались в бездонное голубое небо несчётные разноцветные воздушные шарики. Их было так много, что казалось, они никогда не закончатся.

-Товарищ Генерал, отсюда надо уходить, теперь здесь небезопасно, - начальник оперативного отдела дивизии говорил почти шёпотом.
-Нет, полковник, мне кажется здесь теперь так безопасно, как нигде. Смотри.- Суровикин показал пальцем в сторону укрепрайона ВСУ.
Полковник обернулся.
Там, над позициями, ДОТами и замаскированными орудиями артиллерии в небо тут и там взлетали густыми кучками точно такие же воздушные шарики.

Что бы это ни значило, но звенящая тишина над полем несостоявшейся битвы была гораздо приятней победного марша.

А генерал Армии Суровикин шёл уже в тыл, без головного убора и сбрасывая по пути в степные травы бронежилет, личное оружие и куртку.

Он, наверное, разделся бы и догола, и побегал бы босиком по этой искорёженной степи, но он был обычный офицер и не умел преступать через рамки условностей.

Поэтому он просто упал на тёплую сухую землю, смотрел в чистое небо и слушал, как щебечут вернувшиеся с изгнания птицы.

Он не мог слышать того, как по всем новостям объявили, что на фронтах российско-украинского конфликта внезапно установился режим тишины, хотя стороны и не согласовывали оный.

Да и не было ему это интересно.
Гораздо важнее было то, что он слышал, как по обе стороны фронта, в окопах, блиндажах, полях, речках и лесопосадках, смеются закинув головы к небу простые мужики-солдаты.

Живые и мёртвые.

\\\

-Скажи честно, Куклачёв, что ты курил, когда вот это вот всё писал?
Ты наконец-то осилила мой приступ графомании, подвинула мне нэтбук и смотришь с лёгкой бесинкой в глазах на меня.
-Винстон синий. А что?
-Просто ты какой-то мутный... Не может человек в здравом уме такое сочинять. Где подвох, Куклачёв?

Ну и что ей сказать? Правду, конечно, это даже не обсуждается.
Но как её сказать так, чтоб она не приняла её (правду) за откровенную ложь или, испугавшись этой правды, не начала ломиться к выходу, сбрасывая на бегу каблуки? Придётся опять намёками и аллегориями, а что поделать.

-Подвох, уважаемая Мирумир, как я уже говорил вам, всегда кроется в деталях. Присмотритесь внимательно к деталям, и вы увидите подвох, если он есть.

-И что это за детали?
-Пошли покажу.
Беру её за руку и веду за собой по коридорам торгового центра. Мне нужен средней яркости круглый плафон на потолке и вскорости такой обнаружен.

-Станьте вот сюда, пожалуйста. Так. Подбородочек чуть пониже. Отлично. И чуууточку совсем левее. Стоп. Замри. Снято.
Поднимаюсь с колена и открываю галерею в телефоне. Последняя фотография на самом верху и я кликаю по ней пальцем.

На фото запечетлена ты, яркая, с невероятной улыбкой и кладовой озорства в синих глазах. Но это не есть основная фишка этого снимка.

Я снимал тебя с колена, и на фотографии ты так и выглядишь - фотограф смотрит на тебя снизу вверх.
А за головой твоей светится ореол круглого плафона, создавая впечатление нимба над светлыми локонами.
-Теперь понимаешь, в чём подвох? Видно тебе?
-Ты хочешь сказать, что я ангел, как там, в твоём рассказе?
-Херангел! Тоже мне, ангел нашёлся... У меня от тебя похоть скоро через уши польётся. Ангел, блин.
-А что же тогда? -ты догадывешься, что сейчас будет стёб и мысленно готова к нему, распуская волшебную улыбку.
-Ты - прообраз и воплощение земное святой порно-великомученицы Саши Грей. Ты - икона чудотворная от которой мои несвятые мощи наливаются кровью. Позвольте, я поставлю вам свечку за здравие куда нибудь туда, куда её можно вставить?

- Какая ж ты сволочь, Куклачёв...
-Редкая, мадмуазель Мир, очень редкая.