Глава X. Дедушка Петрич — последний фронтовик

Он появился неожиданно — на старом, дребезжащем табурете, который, по слухам, служил ему и в бою, и в быту, и как тумбочка для душевных разговоров.

— Я Петрич.
— Герой 14-й Гвардейской Добровольческой Пехотной.
— Мы брали Холм Разочарования, шли через Долину Отложенных Решений…
— А потом наступили на Мину Цифрового Самообмана.

Ему было 103 года.
Он не носил латекса.
Он говорил простые вещи, и от этого всем становилось неуютно.

— А чего вы тут повязали себя?
— Кто вам сказал, что боль — это стиль?

Жители фермы моргали, как телепузики в посткапиталистической коме.
И кто-то, очень вежливо, спросил:

— А где ваш QR-код страдания, товарищ Петрич?

Он достал старую гильзу.
На ней был нацарапан ножом лозунг:

“СТРАДАЙ, ЕСЛИ ВРАГ — А НЕ ЕСЛИ МОДНО.”

Потом он прикурил от плачущего термометра и сел на табурет с видом “я тут всерьёз”.

⸻

Он стал легендой
• Он не пользовался Wi-Fi-поводком,
• не подписывался на марафоны личностного самобичевания,
• и один раз даже плюнул в лицо Господину Хряку (тот расплавился на месте, как пачка HR-документов в микроволновке).

Люди начали шептать:

— Он говорит по-настоящему…
— Он смеётся без иронии…
— У него… есть характер?

Это было подозрительно.

Однажды Дед Петрич просто ушёл.
Сел на свой табурет, поднялся на лифте из консервных банок — и исчез в тумане.

А на месте, где он сидел, осталась лишь записка:

“Хватит ныть. Дыши. Люби. Или хотя бы вымой посуду.”

С тех пор на Ферме Самоунижения иногда слышен странный звук.
Как будто кто-то открывает банку тушёнки…
…и в ней — свобода.