Итак, серым, промозглым, весенним утром, всё ещё пребывая в лёгком алкогольном дурмане от выпитого лагера «Балтика намбер 9», Мерзаец, шатаясь и едва передвигая кривоватые ноги, плёлся по территории заброшенной стройплощадки. Лицо его было осунувшимся, серым и взволнованным, а перекошенный рот источал запах недельного перегара и консервированных шпрот. Дрожащими пальцами он пытался распутать клубок электрических проводов, в который каким-то непостижимым образом умудрился вляпаться.

Словно из ниоткуда, как черт из фаянсовой табакерки, перед ним нарисовалась его древняя знакомая Трёска. Оглядев Цикличного Мерзайца с ног до головы, она вдруг по-актерски всплеснула руками и, картинно закатив глаза, воскликнула:

- Ах, дорогой, наконец-то ты решился сделать мне предложение! Я так долго этого ждала! Конечно же, я согласна стать твоей женой!

Мерзаец, всклокоченные брови которого поползли вверх от изумления, лишь недоуменно захлопал в ответ заплывшими розовыми глазами. Трёска, не дав ему и слова вставить, тут же вцепилась в его скрюченную руку и страстно продолжила, зешептав в кустистое ухо баклажанной икрой:

- Ах, мой единственный Мерз, я так счастлива! Наша свадьба будет просто чудесной, ты только представь - белоснежное платье в пролетарский горошек, цветы и толпы гостей! О, я уже вижу, как мы с тобой танцуем под звуки скрипки на нашем празднике любви!

У бедолаги Мерзайца глаза едва не вылезли из узких орбит от такого напора. Но, видимо, остатки «Балтики» придал ему храбрости, и он, заикаясь и тяжело дыша, пробормотал голосом Басилашвили:

- Д-да, дорогая, я... я тоже так этого ждал! Ты станешь самой прекрасной невестой на свете!

После этих слов последовали бурные липкие объятия и глухие поцелуи прямо посреди задумчивой стройплощадки. Влюблённые голубки так увлеклись, что не сразу заметили, как их обнаружила опешившая охрана. Но Трёске было не до того - она с торжествующим видом утащила ошарашенного Мерзайца к себе домой, в тесную протараканенную коммуналку, мечтая обсудить с ним все детали грядущей свадьбы…