Обшарпанные стены облупившейся квартирки Сидора и его матери создавали гнетущее впечатление заброшенности и запустения. Потрёпанная, выцветшая мебель казалась реликвией из другой эпохи, будто вся обстановка застыла во времени. На единственном телевизоре, занимающем почётное место в центре комнаты, красовалась потрескавшаяся, выцветшая картинка.

Сидор бесцельно брёл по улицам захолустного Краснодара, опустив тяжёлую голову. Холодный ветер трепал его всклокоченные волосы, а мелкая морось настойчиво оседала на плечах. Серое, унылое небо как будто нависало над ним, подчёркивая его одиночество и безысходность.

Он бредёт мимо убогих хрущёвок, заброшенных фабрик и гаражей. Редкие прохожие спешат по своим делам, не обращая на Сидора ни малейшего внимания. Желтеющие листья деревьев медленно опадают, устилая землю ковром тоски и увядания. Сидор чувствует себя такой же ненужной, опавшей листвой, которую ветер безжалостно носит по улицам.

В душном, пропахшем затхлостью воздухе квартиры мать хлопочет вокруг немощного Сидора, укутывая его в плед и поудобнее усаживая в продавленное кресло. Её тонкие, сморщенные пальцы нежно поглаживают его щеку, словно успокаивая ребёнка. Сидор тянется к этой материнской ласке, как засыхающее растение к капле живительной, теплой воды.