Прошло семь дней с тех пор, как Еля Лоховская впервые пошла с голой жопой на ежа.
Они тогда не поняли друг друга:
— Ёж был против,
— Жопа — за,
— А Лоховская просто следовала велению «духовной матки на материальном старте».

С тех пор Еля жила в тревожной паузе: еж укусил не физически, а экзистенциально.
На ягодицах остались психосоматические колючки, которые зудели при звуке слова «искренность».
Но Еля решила:

— Я должна пойти снова. Не на ежа — на себя.

Ведь еж — это она.
Жопа — тоже она.
А вот мозг… скорее всего, сдан в ломбард за курс по коучингу.

Собравшись в поход, Еля оделась в духовный мешок для картошки и нацепила на голову обруч из иголок для акупунктуры.

С собой она взяла:
Банку хрюшкачая (в случае откровения)
Пачку прокладок с аффирмациями («ты — поток», «всё течет», «и ты тоже»)
Гид по «Психогенетике промежности»
Тапки с надписью «Верхняя по Чакрам»

И пошла.
Голая жопа сверкала, как маяк для внутренних тараканов.

На поляне под осиной, где по легенде однажды пробудился Вибратор Просветления, сидел ЕЖ.
Он был в очках, с дипломом психотерапевта и читал газету «Как перестать быть метафорой».

— Ты снова пришла? — хрипло спросил он, не отрывая взгляда от рубрики «Грызуны и травма».

— Да, — ответила Лоховская, — на этот раз я пришла за донатом.

Она встала на карачки, развела ягодицы в сторону ежа и прошептала:

— Прими мой зад как портал в истину.
Пусть боль обострит моё осознание.

Ёж прищурился:

— Детка, ты не просветлённая. Ты просто заигралась в эзотерику через задницу.

Еж вздохнул.
Он был слишком стар, чтобы жопу путать с метафизикой.
Поэтому он встал на лапки, достал штамп «ИДИОТКА» и припечатал Еле прямо в духовный центр между копчиком и ЧСВ.

Тут же на поляну выскочил Гусь Рагнар, размахивая флагом с надписью:

— “ДОНАТНИ МНЕ, ЕСЛИ НЕ ПОНИМАЕШЬ!”

Матроскин принёс гуталин.
КэррюХрюшка скакала по кругу, крича:

— «ГОЛАЯ ЖОПА — МОЯ ГАРМОНИЯ!»

А из леса показался Бог всех денег в костюме из кроше и с банковским терминалом в руке:

— «Каждой по полкило ягод в ягодицы! Но только при подтверждённой транзакции!»

Лоховская вернулась домой.
На жопе — штамп.
В кошельке — пустота.
В комментариях под постом —

«Сестра, ты была смелая.
Я тоже шла на ежа, но свернула к кабану».
«Поддерживаю! У нас у всех есть ёж внутри!»
«Продолжай, аффирмация тебе в задницу!»

И только Еж, сидя под осиной, шептал в пустоту:

— Когда-нибудь она поймёт,
что метафора — это не диагноз.
Но будет поздно.

И снова открыл газету.