Однажды Еля Лоховская, просматривая ленты новостей между поисками донатов на свою лоходиагностику душ, наткнулась на взрывной заголовок:

«Microsoft инвестирует миллиард долларов в покупку биологических отходов».

Глаза Ели расширились, как сфинктер на клизму.
— Миллиард?! В говно?! — заорала она, отбрасывая кружку с кофейным заменителем. — А чем наше Запердяевское хуже?! Оно — душистей, народней и с привкусом истории!

Тут же, в шорохах фекального вдохновения, Еля пнула своего пса Зигмунда.
— Слушай, Зигмунд, ты срёшь, а можешь вёдрами? Скажи, сколько ты можешь выдать в сутки?

Зигмунд хмуро ответил:
— Кормила бы ты не целлюлозой и просрочкой, я бы уже на экспорт работал в три смены.

И тут Елю осенило. План! Великий. Как Остап, только по-жёсткому.

Проект “Новые Гавнюки™”

На срочном собрании поселкового совета Запердяева Еля с пафосом заявила:
— Друзья! Пришла эра фекального ренессанса. Наш навоз — это наш ВВП! Запердяево станет силиконовой долиной говна!

Предложения сыпались:
• Принудительная сдачаа говна три раза в сутки.
• Субсидии за диарею.
• Сельхозпроизводителям — бонусы за “объёмный вклад”.

Председатель совета предложил гениальное:
— А давайте и название сменим! Как нам больше подходит: “Новые Гавнюки” или “Кремнегавноск”?

— Новые Гавнюки! — орал народ, пляшущий у выгребной ямы. — Вперёд, к IPO!

Крах великого экспорта

Первый вагон с «экспортным сырьём» был отправлен в направление Майкрософта с помпой: фекальный оркестр, речёвки, стикеры на банках «Handmade by Zaperdyaevo».

Ответ из Microsoft пришёл быстро:

“Dear Madam, the product doesn’t meet ISO-6969: it contains particles of:"нераскаявшихся мыслей, чебуречную патоку, и признаки душевной копролитности". Sorry, we only accept emotionally neutral feces.”

Еля побелела. Народ — покраснел. Потом — позеленел. И молча пошёл за тёплыми пакеетами обратно к сцене, где стояла вдохновительница проекта.

— Мы, значит, отрывались от сердца, кормили свиней молоком, сами не жрали, чтобы сдать качественный материал… — кричал Грибник.
— Где ISO, где? — вопил дядя Вася, швыряя упаковку с автографом Ели.
— Ты обосрала мечту, Лоховская! — рыдала баба Клава.

И Елю… окропили. По новой. Но уже продуктом высокого давления.
Органически.
От души.
С инвестициями.