На развалинах бывшего психического равновесия стояла Еля Лоховская — женщина-эпоха, истеричка с лицом музейного Полиграфа Полиграфовича, только в парике цвета «Сладкая Сангрия» и с манией величия, обернутой в обтягивающие лосины с принтом «Гегель смотрит на тебя, сука».

Психи наступали.
Психи — это не просто психи, это собирательное зло новой цифровой эры: флюоресцирующие аватарки с истекающими из глаз слюнями, пользователи с ником «ВампирЛорд228», подписчики порно-каналов и знатоки женской психологии из подворотни.

Они вылезали из комментов, шипели в лс, клали зубы в реакции. Они пришли. Они окружили.

— В очередь, сукины дети! — заорала Еля и вскинула над головой иконостас, собранный из пустых банок Red Bull, сломанного вай-фая и предсмертногго крика магистрального Wi-Fi-раутера.

Сверху гремел сам Зигмунд Фрейд — он стримил происходящее с балкона разрушенного Дома Культуры.
— И что это у нас за деваха такая? Да она ж вся из нейросетей да гормональных бурь слеплена! — говорил он, пожевывая лайки.

Еля тем временем активировала боевой истерический режим.
Вены налились битами. Грудь дышала мемами. Ректальная чакра открылась и выплеснула в пространство всё накопленное за последние месяцы: фрустрированное либидо, обиды от бывших, ненаписанные тексты и запах вчерашнего мирра.

Психи застонали. Один выпал из строя, схватившись за грудную мышцу, где билось уязвимое эго. Второй заорал:
— Прости, мамочка, я не хотел писать тебе “видос гавно”!
Третий вообще обратился в логин и рассыпался в ТикТок-пыль.

— Вот вы кто, — сказала Еля, вытирая лицо скатертью стыда. — Вы — отражение моих психозов!
— Ты хотела сказать “я”? — пискнул кто-то из толпы.
— Нет, псих. Инфантильная гадость.

С небес с шумом опустился Дельтаплан Дедала Бородецкого, собранный из фольги “Сникерса”, скоб офисного отчаяния и манифеста “Я не обязана быть доброй”. Он задел краем облако, в котором томилось коллективное бессознательное Запердяева, и расплескал его над полем боя.

Психи исчезли. Распались на обсуждения на форумах. Осталась одна Еля. И тихий, мерзко вкрадчивый голос:

— Это был только первый круг. Второй — внутренний. И ты его носишь в себе.

Еля оглянулась. Перед ней стояла Женщина в маске Малайской Куницы.
— Ну и хули ты тут стоишь, божество анального катарсиса? — сказала Еля. — Мы что, не пойдём на фестиваль психической несдержанности? Я уже покрасила пупок и освоила три новых крика.

— Пойдём, Еля, — сказала куница. — Сегодня в программе: хоровое отхаркивание претензий, битва на стереотипах и глитч-танец под звуки пердежа Земли.

И под звуки Протуберанца — коричневого, как честность, Еля пошла вперёд.

Ведь она знала: каждый раз, когда ты говоришь “нет” психу, где-то на небе загорается новая фекальная звезда микробиома.