Почти все знают: у осьминога девять мозгов. Один главный, скучный, который любит статистику и бухгалтерию, и восемь мелких, веселых — по одному в каждом щупальце, чтобы оперативно решать локальные вопросы: схватить рачка или помахать прохожему. На этом фоне дракон смотрелся бедным родственником.

А вот дракон, у него было три головы. Но толку-то? Все три головы завидовали осьминогу, потому что у дракона мозг был всего один. И не в черепе, как принято у приличных существ, а в заднице. Это наследственная болезнь рода Драконид — анусно-церебральная аномалия.

Дракон думал жопой.
Это было обидно, но, как ни странно, практично: никакие удары мечом по голове не мешали ему размышлять о философии, политике или о том, что поесть на ужин.

Но однажды на совете чудовищ зашёл разговор о перспективах эволюции. И дракон, вздыхая серным дымом, признался:

— Эх… будь у меня три жопы, как у вас три головы, жилось бы проще.

И ведь правда!
Три жопы — три мозга.
Каждая жопа могла бы заниматься своим: первая отвечала бы за финансы, вторая за оборону, третья за интимную жизнь. Консенсус достигался бы быстрее, чем у парламента любой страны.

«А что если…» — подумал дракон своей единственной жопой. И в ту же ночь ему приснился сон, что он наконец-то обзавёлся тройным анальным мозговым центром.

Просыпается — а у него действительно три жопы!
И каждая сразу заговорила:
— Надо лететь в поход и грабить деревню! — сказала первая.
— Нет, надо копить сокровища и вложить в недвижимость в Могилеве! — сказала вторая.
— Хочу любви, романтики и ебать гусей! — сказала третья.

Впервые в жизни дракон почувствовал гармонию. Три жопы спорили, договаривались, искали компромиссы. Он стал мудрее осьминога в семь с половиной раз и даже написал трактат «О жопной множественности сознания».

Люди, правда, смеялись. Но дракон не обращал внимания: теперь он точно знал, что три жопы — лучше, чем три головы.