@музыка Patrick Wolf — Bluebells
Lana Del Rey — 24

Ошалевшие после августовского драг-марафона, осенью 2008 года мы, по настоянию его матери, легли на две недели в частную нарк??????ую клинику. Мы про себя полагали так: мы утонченные декаденты. Мама его употребила другое выражение.

Меня туда, собственно, никто класть не собирался — я ведь был всего лишь грязным котёнком, которого её драгоценный сынок подобрал на улице. Но автократор мой без меня туда отправляться наотрез отказался, заявив, что либо мы залетаем туда вместе, либо он разнесёт эту буржуазную лечебницу к чертям собачьим.

В отдельной палате на двоих, где мы по ночам спокойно творили привычные нам непотребства, днем было шумно и весело: к нам приходили гости, такие же, как и мой автократор, богатые раздолбаи, приехавшие отдохнуть и прокапаться. Мы рассказывали друг другу упоительные истории про наше употребление, обменивались контактами, играли в карты. Пару раз мы всей компанией ели весёлые табл??ки, которые в часы визитов принесла сестра одному из наших постояльцев. Сестра эта, надменная рыжая девушка, столкнулась со мной в коридоре и посмотрела на меня то ли с ужасом, то ли с презрением, я так и не понял. Она знала, кто я такой.

Я радостно оскалился в ответ на её взгляд, она вспыхнула и быстро застучала прочь каблуками своих остроносых лабутенов.

Ночами он порой издевался надо мной так, будто за стенами не врачи дежурили, а рычали сторожевые псы ада.
Через пару недель нам стало феерически скучно, и мы сбежали из клиники.

В день побега один из врачей, вдохновившийся, видимо, нашими отношениями и тяжелой судьбой, предложил купить у него несколько ампул мор??на. Мы переглянулись.

— А чего мелочиться? Давайте сразу коробку! – сказал немилостивый мой владелец, движением фокусника вытаскивая грешные доллары якобы у меня из-за уха.

— Дверку на чёрную лестницу нам, кстати, не откроете? – поинтересовался у доктора я, мило улыбаясь.

Доктор, кстати, открыл, и мы, вооруженные коробкой «утоли моя печали» (это придумал автократор, не я), тихо выскользнули в стылую тьму октябрьской ночи Петербурга.

На улице пахло гарью, прелыми листьями, а еще, кажется, нежным гниловатым ароматом нашего общего будущего. У остановки роскошно валялся бомж — то ли мёртвый, то ли просто в отключке. Мы переглянулись и с разбегу перепрыгнули через него, держась за руки. Бомж даже не шелохнулся.

— Видишь? – засмеялся мой автократор. — Вот и ты скоро таким будешь.
— Спасибо на добром слове, – беспечно ответил я, хотя в глубине души уже знал, что он, скорее всего, прав.

Нам было чрезвычайно весело, чувствовали мы себя уже вполне хорошо, а впереди была вся молодая жизнь, обещавшая нам все те удовольствия, какие мы от неё хотели.

Мы поймали такси и поехали по нашему прежнему адресу.

Дома я было попросил его не связываться с мор??ном, ибо что такое оп???тная зависимость я на протяжении нескольких лет видел своими глазами: у меня в соседях на Чкаловской жила феерическая пара гер???овых на??оманов, Боря Медведь и Катька Лиса, и зоопарк этот доставлял нам в иные дни немало интересных впечатлений.

Никто, однако, меня не послушал.

Он ввел мне первую д?зу сам, заглядывая мне в глаза и ядовито улыбаясь. Я блаженно вздохнул и начал сползать ему в ноги, как растаявшая кукла.

— Что, нравится? – насмешливо спросил он, поставив голую ступню мне на голову и набирая в syringe раствор для собственной инъекции.

— Не то слово, – пробормотал я в мягкую черноту ковра и проваливаясь в блаженное беспамятство.

На следующий день мы заклеили окна нашей квартиры черной пленкой. Внешний мир перестал существовать.
Время текло медленно, как тягучий сироп. Мы начали записывать какой-то похожий на сны альбом, неспешно извлекая странные томительные звуки из подключенного к компу дорогого черного синтезатора.

А когда коробочка наша закончилась, и печали вернулись к нам снова с удесятеренной силой, мы смогли раздобыть в одном месте еще одну такую же.

На середине второй коробочки у меня случился пер?д?з, и думал бы я уже отъезжать к ангелам (это я так полагал, что к ним), пуская белую пену из носа и рта. Но автократор виртуозно вернул меня в сей бренный мир и в свои железные объятия инъекцией целительного нал?кс?на, которым, оказывается, давно озаботился обзавестись.

Ах, mon ami. Стоило ли так утруждать себя?

Очнувшись, я увидел его лицо — бледное, с перекошенной усмешкой.
— Ну что, котёнок, — прошептал он, — ещё не надоело играть в русскую рулетку?

Я слабо улыбнулся в ответ. Он точно не был ангелом, а значит, я снова оказался в привычном аду родного города.

Что ж, по любви — и цепи, по грехам — и плеть.