@музыка Love — Pop Youth
31 декабря 2008 года во время боя курантов он вытолкнул обнаженного меня на
стылый ветреный балкон, пристегнул наручниками к железным перилам, сказал "с
Новым годом, сука!" и ушёл в тепло комнаты, закрыв за собою дверь.
Его голос был хриплым, как скрип ржавых петель, а губы расцвели в
улыбке-харакири. Он плюнул мне в лицо, и его слюна, горячая, как
расплавленный свинец, медленно сползла по моей щеке.
На дворе стоял волглый ноль, в луже сидел какой-то нетрезвый гражданин и громко
пел песни. Сырой холодный ветер сразу обхватил меня, люди, курящие на балконе
напротив, заулюлюкали было, но быстро про меня забыли, исчезнув в пасти своей
мерцающей мутными огнями квартиры.
Новогодние призраки подвыпивших граждан мелькали в освещенных окнах.
Я как-то безучастно подумал, что до утра-то я, конечно, не доживу...
Нет, я, конечно, мог бы закричать, начать звать на помощь.
Но разве стал бы мой автократор тогда глядеть на меня сквозь стекло балконной
двери с таким холодным восторгом?
Крупно дрожа, я медленно наливался синим цветом – я видел, как сумрачно
потемнели мои руки и ноги. Страшно не было. В этот момент я отчётливо
чувствовал, НАСКОЛЬКО я ему нужен, нужда эта стала осязаемой, плотной и
проистекала от него ко мне удушливой горячей волной.
Стекло, разделявшее мой стынущий в ледяной сырости мир и его– тёплый пряный мир
нашей гостиной – превратилось в линзу фокусировки и усиления наших взаимных
токов.
Знаете, почему он вытолкнул меня на балкон? Он пытался пережить наше частичное
возвращение к учебе и сокращение дневного рациона отравы.
Через вечность дверь снова открылась. Немилостивый мой владелец вволок меня,
трупно-хладного, обратно, за волосы, как мешок с мусором, выброшенный за
порог. Внутри было жарко, как в топке, и я, тварь дрожащая, почувствовал,
как жизнь медленно возвращается в меня обратно — не как милость, а как
очередная пытка.
— Ну, что надо сказать? – обратился ко мне он, подавая стопку коньяка.
— Спасибо, — прошептал я, цепенеющими пальцами сжимая
холодное стекло, чувствуя, как обжигающий алкоголь смешивается с кровью на
моих треснувших искусанных губах.
Он рассмеялся и закурил, медленно наматывая прядь моих волос себе на
палец.
Во дворе начали запускать фейерверки: в темном мире за окном с грохотом
распускались сверкающие цветы. Автократор легонько прижег мое плечо сигаретой.
Острое ощущение счастья, наполнившее меня с момента моего возвращения с
балкона, толкнуло изнутри в грудь и стало совершенно невыносимым. Я судорожно
вздохнул и прикрыл глаза.
Слушая, как грохот фейерверков сливается с биением моего сердца, я подумал,
что, наверное, это и есть любовь — когда твоё тело уже разучилось дрожать от
холода, но по-прежнему содрогается от его прикосновений.
