А потом ты перестаешь на минутку
рыдать и включаешь логику.
Ведь если ты точно ему не мать, и зовут
тебя по паспорту не Тереза, то откуда в
тебе столько всепрощения и
безграничной любви: не написал, не
позвонил, не пришел, а ты ему вслед, по
телеграфным проводам - свежий
поцелуйчик ярко-красной помадой!
Он и думать о тебе забыл, а ты ему -
письма, мелким почерком!
Аккуратно, убористо так, с вензелями на
заглавных буквах - Любимый, Родной.
Он и помнить-то-помнит через раз, кому,
кроме тебя, он - родной, для него все
бабы, как в Московском универмаге -
матрешки, а читает твое - "любимый" - и
на те, вздрагивает!
И получается, что ты ему очень даже на
что.
Например, для освежения памяти.
От того он и не переспрашивает, кто это,
слыша в трубке твое сдавленное: "Это я".
Для него все, кто не собственно ОН,
просто другие личные местоимения.
И не факт, что единственного числа.
Вот и выходит, что ты для него - особый
случай.
Тот самый, что однажды случайно за руку
взял, а наутро отпечатки - как улики -
сыщики из Интерпола ищут.
И легче руку отрубить, чем тебя, такую
терезистую, потерять.
Потому что потерять ту, которую так и не
захотел найти - невозможно.