|
|
нашла этот же сюжет в прозе:
«Ранее утро...8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует начать
свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо
прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало светать. Я бы не сказал,
что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил
забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я
приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, ни каких роз, только
весенние цветы...праздник же весенний. Я подошел к базару. Перед входом, стояла
огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я
подошел, да цветы действительно красивы.
- А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я
почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла не на долго, сейчас вернется, сказала тетка,
торговавшая по соседству солеными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как
обрадуются мои женщины, дочка и жена. Напротив меня стоял старик. Сейчас я не
могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло. Старомодный
плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но
этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым.
Брюки, такие же старые, но до безумия разутюженные. Ботинки, начищены до
зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был
перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из-
под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и она была чистой и
отутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во
взгляде, было что непреклонное и гордое, не смотря ни на что. Сегодня был
праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день. На его
лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были синего цвета.... его очень трусило, но
он стоял на ветру и ждал. Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу. Я
начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать деда. По
многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный
бедностью и старостью человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед
стесняется теперешнего своего
положения за чертой бедности. К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом
двинулся к ней.
Я то же подошел к ней. Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади
него.
- Хозяюшка.... милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы, - дрожащими от
холода губами спросил дед.
- Так, а ну вали отсюда алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то....
прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку....сколько
она стоит?- тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть сбоку. Я увидел, как у деда в глазах стояли
слезы...
- Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали отсюдова, - рыкнула
продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, -так же тихо
сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка, - с какой-то ухмылкой сказала
продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по
рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три
рубля, - как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в
глазах мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду, - уже прогорлопанила
продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась...
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га, - дико захохотала
эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по
середине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая
слушать его, ломалась по полам и цветы смотрели в землю...На руку деда упала
слеза...Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, сука, что же ты, делаешь? – начал я, пытаясь сохранить остатки
спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и
даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и
молчала.
- Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно, что бы
я не напрягал слух, - еле слышно, но очень понятно прошипел я.
- Э.... а...ну...я не знаю, - промямлила продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
- Наверное 50 гривен, - сказал продавщица.
Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я кинул
под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я
Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и
плакал, просто молча плакал...
У меня у самого слезы стояли в глазах. Дед мотал головой в знак отказа, и
второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку.
Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда
в гастроном.
Я купил торт, и бутылку красного вина. И тут я вспомнил, что я не купил себе
цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют
роль эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не гоже, сегодня же
восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слезы.... они текли по его щекам и падали на плащ, у него
задрожали губы.
Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах. Я
буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и
вытирая глаза сделал шаг к выходу.
- Мы...мы...45 лет вместе... она заболела.... я не мог, ее оставить сегодня без
подарка, - тихо сказал дед, спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз...»
|
