- Поиграй со мной, -
попросил Маленький принц. - Мне так грустно...
- Не могу я с тобой играть, - сказал Лис. - Я не приручен.
- Ах, извини, - сказал Маленький принц. Но, подумав, спросил:
- А как это - приручить?«…»
- Это давно забытое понятие, - объяснил Лис. - Оно означает:
создать узы.«..»
- Прощай, - сказал Лис. - Вот мой секрет, он очень прост: зорко
одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
- Самого главного глазами не увидишь, - повторил Маленький принц,
чтобы лучше запомнить.
- Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.
- Потому что я отдавал ей всю душу... - повторил Маленький принц,
чтобы лучше запомнить.
- Люди забыли эту истину, - сказал Лис, - но ты не забывай: ты
навсегда в ответе за всех, кого приручил. «…»

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

Однажды, возвращаясь с рыбалки, я нашел друга.

Утреннее солнце только-только начало припекать, весело защебетали пичуги в кронах прибрежных деревьев, и с водохранилища потянуло теплым, пахнущим рыбой, ветром.

Собирая и упаковывая снасти, я с улыбкой вспоминал утренние приключения.

Задремав за бокалом виски в кресле перед камином, я так и проспал половину ночи, периодически пробуждаясь и вороша поленья.
В четыре часа утра сон бежал меня и не захотел возвращаться, несмотря на двойную порцию «Bruichladdich».
За окном кричал нетопырь, в гостиной царила темнота. Тлеющие угли добавляли нотку нереальности в и без того фантастическую атмосферу тишины и одиночества.

Натянув теплый твидовый костюм и сапоги-ботфорты, я накинул на плечи рюкзак и вышел вон.

В лицо ударила приятная предутренняя хмарь, и ночь обрела тысячу звуков. Треск цикад, писк летучих мышей, шорох крыльев низко пролетающих птиц, изредка – рассерженный стрекот потревоженного ворона… Аллея, по которой я шел к озеру, в темноте была почти не видна, и приходилось довериться интуиции. По бокам утоптанной, присыпанной гравием тропинки густо рос высокий кустарник, увитый плющем. Однажды я наткнулся на камень и потерял равновесие, только чудом не укатившись вниз по склону.

Озеро парило. Белая плотная завеса тумана одеялом лежала на водной глади, маня своей близостью и сюрреализмом. С воды тянуло теплом, звуки вокруг быстро стали привычными и перестали настораживать.

Обустроившись на любимом месте и нацепив на поплавок «светлячок», я достал из рюкзака недопитую бутылку «Bruichladdich» и приготовился к клеву. По моим расчетам, он должен был начаться через час, пока рыба почувствует прикормку и начнет жор.

Против ожидания, внезапно начало клонить в сон. Борьба со слипающимися веками стала едва ли не самой тяжелой частью того утра. Однако, я был вознагражден за усердие.

Ночь вместила в себя многое. Вывод десятка крупных карпов, два обрыва, четыре схода, дважды я падал в воду сам.
Вымокший до нитки, продрогший, но счастливый, допил оставшийся глоток виски и дисциплинированно опустил бутылку в урну.

Минуя очередной поворот тропинки, я вдруг услышал подозрительное сопение. Рюкзак полетел в сторону, колени опустились на мелкий гравий, и внизу, неподалеку от большого камня, я обнаружил серый копошащийся комок иголок.

Ёжик.

Совсем ручной, он не свернулся в клубок от моего прикосновения и с интересом обнюхал палец.

«Будешь моим гостем, малыш?» - ёжик презрительно фыркнул в ответ.

Я замотал его в рукав пиджака и осторожно понес к дому.

Рене(Ренессанс) – Бог знает, почему, но я назвал его именно так – оказался очень беспокойным соседом. Затаиваясь днем, вечерами он начинал производить разведку комнат, устраивая форменный кавардак и шебурша, словно целое племя крыс, и только деревянная лестница отгораживала мою спальню от его визита.

Он всегда с помпой обставлял мой приезд с работы, выползая в парадную и обнюхивая туфли.
Однажды он встретил меня, целиком обваленный в обрывках бумаги. Присмотревшись, я обнаружил важный документ, который просматривал накануне вечером. Судя по всему, неосторожно оставив его на столе в гостиной, я спровоцировал ежика на акцию устрашения.

Ренессанс прожил у меня месяц.

Как-то раз, томным июльским вечером, он пропал. Я искал его везде – и в куче обрывков бумаги за диваном, ставшей его гнездышком, и под креслом в гостиной, где он любил отдыхать днем, и даже в парадной, в ящике для туфель.

Мой друг пропал.

Впоследствии я вспомнил, что в тот день в спешке оставил открытой входную дверь. Что ж, наверное, в этом была своя, высшая справедливость.

Я тосковал по нему.

Однажды, сидя перед камином и теребя в руках бокал с вермутом, я вспомнил Маленького Принца Экзюпери. «Ты в ответе за тех, кого приручаешь», - втолковывал ему Лис.

Жаль, что этого не знал Ренессанс.