Рабство
Любовь – добровольная, а поэтому она
одновременно является высшей формой рабства…
Все было банально просто: знакомство в интернете.
Он – в позиции подчинения. Она – имевшая все
права и власть приказывать и получать
удовольствие от собственной значимости. Говорили
о пустяках, болтали на разные темы, естественно,
соблюдая субординацию. От того, что было о чем
поговорить, можно подурачиться и написать
несусветные глупости, и абонент в другом городе
воспримет это как остроумную шутку или дельный
совет, только укрепляло дружеские отношения.
Лишь несколько фраз о Теме, которая интересовала
обоих. Незначительных. Фразы – жалобы: так
одиноко быть бесХозным… Так не комфортно без
постоянного нижнего…Иногда обсуждали практики.
Делились ощущениями от флагелляции или
применения прищепок, воска. С разных позиций:
Верх и низ. И опять говорили о бильярде, играли в
вымышленные морские бои, надували
фантастические мыльные пузыри, запускали
кораблики и топили китов… И все это происходило
в их бурной фантазии. Им было весело и уютно
друг возле друга. Потом – обменялись телефонами.
Часами болтали по телефону. Она с нетерпением и с
замиранием сердца ждала его звонков. Он не мог
прожить и часа без Ее голоса. Она с первых дней
знакомства назвала его сонэчком. Этот эпитет будто
прикипел к нему. И все их интернет-знакомые
вскоре знали, что он – сонэчко. А еще он научился
так правдоподобно мяукать, что это умение стало
неотъемлемой его обязанностью: каждое утро
будить Госпожу своим мяуканьем по телефону. Или
же напоминать о себе, когда соскучится, по
телефону или на сайте БДСМ-знакомств. Как-то так
само собой получилось, что заговорили об
отношениях в рамках Госпожа – раб…
Он опасался этого разговора. Он, сабонутый маз, с
гордо опущенной головой и перепуганными
глазами, не мог подчиняться кому –либо. Он мог
склониться перед нежной садисткой со стальным
характером и хрустальным сердцем. Как он мог
предложить свою кандидатуру на роль саба, если в
его груди билось гордое, не способное к
подчинению сердце. И в то же время он понимал,
что только склонив колени перед Ней, этой
необыкновенной, нежной, теплой и мягкой
садисткой, сможет быть рядом с Ней, вернее, у Ее
таких вожделенных ножек.
Она знала, что не легко будет с этим мазом. Но
желание обладать им всецело, без остатка толкало
Ее к разговору о его подчинении Ей. Кто первый
затронул эту тему? Тяжело сказать. Оба хотели
обладать друг другом. И как-то сразу возник
вопрос об ошейнике. Наверное, потому, что и Она,
и он искали постоянства, желали только друг друга,
и никого не хотели пускать в свое пространство.
Одели временный ошейник. На первой же реальной
встрече Она показала незамысловатую черную
цепочку крупного плетения со словами : «Смотри,
какая красота. Ее можно носить постоянно и не
снимать». И хитро улыбнулась. В глазах теплилась
надежда, что он попросит одеть эту цепочку –
ошейник. А руки медленно положили этот атрибут
на журнальный столик. Маз должен был сам
попроситься под ошейник. Для обоих этот факт был
очень важен. Он стоял перед Ней на коленях, гордо
склонив голову, и молчал. Она не торопила. И, если
он ничего не скажет в ответ, Она не обидится. Он
обнял Ее колени : «Госпожа, я очень хочу быть
Вашим нижним… Оденьте мне этот ошейник… На
двое суток… Пожалуйста…» . Ее будто током
пронзили его слова. Боже! Он попросился! Он хочет
быть во время сессии Ее нижним. И только Ее!
Ошейник на двое суток! Этот маз склонился и сам
попросил ошейник! Она уверенным движением
взяла цепочку, разъединила звенья и застегнула на
его шее. Таким образом цепочка – ошейник был
несъемной. Двое суток он принадлежал всецело
своей Хозяйке. Ее сердце дрожало от того, что мечта
обладать этим сабонутым мазом сбылась. Его
сердце замирало от того, что он – Хозный, не
ничейный, что им обладает прекрасная Хозяйка. Он
любил Ее, только боялся в этом признаться. Она
обняла своего мазика и поцеловала: «Теперь ты
мой. И я тебя никому не отдам…Слышишь,
никому».
А через двое суток, когда они попробовали вкус
друг друга, когда сумели насладиться счастьем
полного обладания друг друга, когда поняли, что
созданы друг для друга, был перрон вокзала.… И
поезд, который увозил Ее от него. И всего
последние пять минут до отправления… Она
трепетала. Медлила. И болезненно не хотела
снимать ошейник. Но нужно было освободить его
от этой ноши… В глазах – глубокая печаль
расставания, а губы улыбаются на прощание. Это не
последняя встреча. Все только начинается. Но,
ошейник… его нужно снимать… «Хозяйка, можно я
буду Вашим нижним? Пожалуйста. Еще немного…»
Его глаза умоляли об этой услуге. Он бесконечно
любил свою Хозяйку и хотел всецело принадлежать
только Ей. Ей одной. Он нашел ту садистку, которую
искал. Больше никого не нужно. Только она. Только
для Нее жить, только Ею жить и дышать… Она
нежно обняла своего маза за шею, зарылась лицом
в его грудь. На глаза набежали слезы : «Да, мой
хороший. До осени ты будешь моим…», - «А
потом???», - «Потом -посмотрим»… Ей так хотелось
закричать, что бы все услышали: «МОЙ! ОН – МОЙ!
И Я ЕГО НИКОГДА И НИ К КОМУ НЕ ОТПУЩУ!!!»…
Поезд тронулся. Ее глаза тонули в его глазах.
Мелькал за окном перрон вокзала. Мелкие капли
дождя облизывали стекло вагона. Он еле
сдерживал себя, что бы не вскочить на ступеньку и
не уехать со своей Хозяйкой… Но такого приказа не
было. И он должен был ехать в противоположную
сторону.
Телефонный звонок разбудил Ее от болезненного
оцепенения «Мяу! МЯУ!!! Я скучаю. Уже очень
скучаю… А – с, мяу…»…