Глава 1.

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
То так мне попу нарумянил,
Что я неделю сесть не мог.
Его пример - другим наука!
Но, боже мой, какая скука
От дядюшки ремня вкушать
А после плакать и стонать
В побитый зад втирать лекарства
Стоять и думать про себя:
,, Чтоб черти выдрали тебя!

Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых,
Со стоном, подложив под чресла
Пяток подушек пуховых.

Нас всех учили понемногу
За что-нибудь и чем-нибудь
И наказаньем, слава богу,
Нас невозможно ужаснуть.
Судьба Онегина хранила.
Сперва madam туфлей холила.
Потом monsieur ее сменил.
Малыш орал, что было сил.
Monsieur L Abbe, француз убогий,
Дабы не баловать дитя,
Порол его, лозой свистя,
А после сей учитель строгий
Слегка за шалости бранил
И зад отхлестанный солил.
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и грусти нежной
Его уж драли унтера.
В учебе милый наш Евгений
Был не тупица и не гений,
А так слегка оригинал
И горько под лозой стенал.
Бранил Мазоха - ретрограда.
Зато читал monsieur де Сада.
И был глубокий эконом,
То есть любил болтать о том,
Как государство всех имеет,
И чем дерет. И почему
Не надо батогов ему,
Когда береза зеленеет.

Отец понять его не мог
И мужиков кнутами сек.

Онегин был по мненью многих
( судей решительных и строгих)
Педант, но все ж не pederast.
И разных хлыстиков запас
Имел в своем распоряженьи.
Умел слегка и с уваженьем,
Румянить попки милых дам,
Вину определяя сам.
Но рано чувства в нем остыли.
Ему наскучил света шум.
И плеть свою под слоем пыли
Забыл он среди мрачных дум.

Глава 2.

Один среди своих владений,
Чтоб только время проводить,
Сперва задумал наш Евгений
Порядок новый учредить.
Ярём он батогов старинных
Лозою легкой заменил
И раб судьбу благословил.
Зато среди кнутов надулся
Увидя в этом страшный вред
Его расчетливый сосед.
Другой лукаво улыбнулся,
И в голос все решили так,
Что он опаснейший чудак.

Сосед его Владимир Ленский,
Красавец, франт, любимец женский
И всем известный мазохист,
Повсюду брал с собою хлыст.
Ходил, не поднимая ноги.
Всегда носил ошейник строгий,
Цилиндр и волосы до плеч.
И всех просил его посечь.
Он был рабом своей соседки,
Что скажем так, обычай редкий.
Ее milady Ольга звали
И птицы в страхе умолкали
Когда Владимира к реке
Она вела на поводке.

Зато ее сестра Татьяна,
Являясь флагелянткой рьяной
Под розги подставляла зад
Любому, как учил де Сад.

Когда Евгения узрела,
Сперва, конечно оробела.
Затем уселась на кровать
Письмо Онегину писать.
,, Я вам пишу. Чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь я знаю, в Вашей воле
Меня лозою наказать.
Но Вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Слегка отшлепайте меня:
Потом она вздохнула тяжко,
Повыше завернув рубашку,
Легла обратно на кровать
И принялась ответа ждать.

Онегин, получив посланье,
Мчит, как Эолово созданье
К Татьяне милой в будуар
Достав ремень из шаровар.
По дому рыскает вслепую,
Стучится в дверь, затем в другую.
Навстречу Ольга выплывает-
Monsieur Онегин? - Он сбивает
Ее на крепкую скамью.
И Ольга задницу свою
Спасти не может от расправы.
И блеск ее садисткой славы
Погас от жгучего ремня.
Но тут ошейником звеня,
Цилиндром прикрывая срам
Вбегает Ленский с криком -,, Хам!
Здесь честный дом, а не бордель.
Прошу с рассветом на дуэль!

Глава 3.

Наутро все уже готово:
Бадейка свежих лозанов,
И на скамье, сдержавши слово
Лежит Онегин без штанов.
Его Владимир неумело
Дерет лозою вкривь и вкось.
А тут, друзья, такое дело-
Сноровку не заменит злость.
Потом настал черед Евгенья.
Он розгу выбирал с уменьем-
Глядел на срез, лозу сгибал
И долго в воздухе свистал.
Владимир плакал и терпел.
Но после, побелев как мел,
На зад кладет тихонько руку.
Стенает. И туманный взор
Изображает смерть, не муку.
Держаться он уже не в силе,
Пощады просит в сотый раз.
Онегин, щуря левый глаз,
Опять занес лозу:Пробили
Часы урочные. Поэт
Визжа, несется в туалет.

P.S.

Онегин по весне запил,
Потом затеял бани стройку.
Затем соседей удивил
В карету запрягая тройку.
Владимир в тройке коренной,
Татьяна с Ольгой пристяжные.
Они дорогою степной
Пылят, как кони почтовые.
Я сам недавно посетил
Приют Онегина суровый.
Нагайки с Дону привозил,
Из Тулы крепкие оковы.
И там, от вас, друзья, не скрою,
Такое вытворял порою,
Что все, буквально как один,
Кричали,, Ай да сукин сын!,,