Один Верхний давным -давно сказал мне, что ненавидит читать мои рассказы, не может - у него ощущение, что я не описываю героя - я его самого выворачиваю наружей. На, посмотри, что у тебя внутри, под твоей ухмылкой.

И знаете...я ведь любила - тех, о ком писала. Любила и запечатлевала потому. Постоянно спорила с ними - и споры эти мысленно заканчивала на бумаге.

А нужно-то им было им то, что я давала другим, тем, о ком НЕ писала - тепло, секс на полную катушку, безусловную радость в глазах, когда вижу на пороге.

Дорогой друг, но что сильнее? Земное - или над-земное? Тех, с кем просто все, я любила ...как это...преходяще. Искренне, верно, и всё-таки временно.

А тех, других, сложных, остающихся на бумаге - любила до конца. Совсем. Их самих - до последней царапинки, родинки, морщинки в уголках глаз. Это чувство было выше обычных объяснений, не материнское принятие, не дочернее обожание - но одновременно четкое представление о том, каким этого человека задумал Бог, и принятие его - получившимся в результате.

Земные хороши для весны, детей, цветения. Но с ними не хочется долго ехать в купе поезда, звенеть ложечкой в подстаканниках, говорить о чем-то очень важном на самом деле - искусстве, и быть жрецами этому искусству, и сходить с подножки на полустанках, идти пешком, снова забираться на подножку.

Земным не хочется писать писем. С ними хочется молчать, а это не то.

Прости мне мое косноязычие, я очень-очень запуталась.

---

Снова замуж никогда больше не выйду. Мужчине нужен тыл, надёжность, уютный дом.
А я? Что я. Я медленно задыхаюсь в тепле.