Пахнет горькой травой. Деревенской чистой природной грязью. Жарко и влажно, но ветер коварен - принося с собой дождливость и продрыглость.

К полудню морось повисает в воздухе полупрозрачной завесой - мутнеющей с каждым шагом вперёд.

Я не забыла, как вскакивать в седло. Инструктор, поначалу что-то объясняющая, замолчала, и села на своего, норовистого чёрного Беса.

Идем шагом. Мой Сохатый, отрекомендованный, как пожилой и послушный, решил, что если я забыла с собой взять из Москвы краги, то у него праздник непослушания. И рванул играть в догонялки с ничего не подозревающим инструкторским Бесом - который, молодой и горячий, конечно, не мог старику уступить пальму первенства.

Сохатый не знал про мой опыт воспитания Доминантов. Если я сказала не жевать цветы с обочины, значит, не жевать. Если я сказала, что ты будешь хорошим мальчиком, ты будешь.

Хитрые маневры - ой, я оступился, ой, здесь кусты страшные, не подействуют. Обиженные глаза тоже.
Поощрительную морковку и сахар, впрочем, никто не отменил.

Я не забыла ни шаг, ни рысь, ни фривольный полугалоп.

Рыжая лошадь на тёмно-зелёной траве сквозь голубо-серый туман идущая к реке - это стоило содранной кожи от стремян. В роще Сохатый мотал головой, прял ушами, все хотел, чтобы я свернула с тропы, а, вот почему.

На поляне в отдалении раздается негромкое ржание. Кобыла с жеребенком, почему-то без наблюдения.

Потом мне рассказали, что это не конезаводные.

А мы стояли и смотрели на них с Сохатым, хотя он очень рвался сквозь кусты поближе.

---

Положительно, люблю упрямых.