53? 54 часа без сна - только провал в забытье, но сон не идёт.

---

Сомнамбулическое безумие утопило меня в звуках: звон - тяжёлые медяки катятся по дощатому полу, заливистый смех, треск горящего в камине полена, над головой, если пройти подвальный этаж до конца вправо, как раз кухня, и сейчас там бьют барабаны - кастрюли, начищенные вилки ухитряются производить тремоло, и как в старом радиоприемнике звучат голоса - знакомые, но никак не разберешь смысл.

Помехи в радио - белые снежные мухи, облепившие низкие окна сумерками. Время упаковывать подарки.

У моей дочери медные длинные ресницы, глаза северянки - россыпь прозрачных льдинок на темно-зеленой воде, и румянец от холода - лепесток розы. Она похожа на меня в детстве как две капли воды. Даже печаль похожа, совершенно неуместная на её детском личике.

Но зато у сына улыбка - будто все солнца разом уселись чирикающими птицами на алые, прихваченные изморозью, ягоды - губы и щеки. И он сам превращается в маленькое солнышко, тянущее ручки-лучи навстречу.

Сестра, родившись на несколько минут раньше, чувствует ответственность за младшенького. Она заводила. Она тянет его за руку, когда я опускаюсь на колени у живой изгороди на закрытом заднем дворике. Не удалось подойти незаметно.

Я могла бы раньше, верите, - будто что-то изменить, я могла, могла, верите? .. Вам было бы уже не два года, почти четыре. Но не было бы и вас самих.

Девочка лепечет слоги - смешивая русскую и английскую интонации, не слова ещё. Она вдруг улыбается с доверием, вместо лепестков теперь красные яблочки.

Мальчику жарко. Он нетерпеливо трясёт белой густой шевелюрой, у сестры - такая же, но золотая, когда я осторожно протягиваю руку и поправляю ему шапку с капюшоном. И утыкается крутым кудрявым как у барашка лбом в мою куртку.

Я не замечаю холода, идущего от земли, - дерн с островками снега. Я пришла сюда, потому что наконец стало можно, теперь-то. Условия были соблюдены от и до. И всё упомянутые на страницах договора лица исполнили свои обязанности в точности.

Другой вопрос - что сталось с невнесёнными.

Мы идём в дом, и я еле сдерживаюсь, чтобы не спросить прямо.

Мне до последней минуты не хочется знать, как их назвала другая женщина. Наташа, - тебя зовут Наташа, только так. Александр, потому что ты можешь быть только победителем, и никем иным. Пока не пришла Хозяйка, я могу себе позволить больше, чем приветливость. И поднося Наташу, Радость - Наташеньку к стеклянному шару на верхней лапе ёлки, я ворую у себя своё по праву, но не по закону, счастье - целуя щечку, пахнущую молоком.