Иногда против меня применяют моё же оружие. Голос.

Голосовые сообщения для того и придумали, а Вы думали, что? Что у профессионального редактора времени нет на кнопочки нажимать? И поэтому голосовые? Ха! Да я в минус 30 в толстых варежках Вам простыню накатаю за минуту, если не обозлюсь, так даже с запятыми.

А голос - это первое и главное оружие в поединке, где победа - власть, а проигрыш - рабство.

Но иногда...ладно, чаще, чем хотелось бы, я оказываюсь побеждённой.

Он "включает" особую интонацию в момент, когда я не готова к сопротивлению. Я осознаю, что происходит, слишком поздно, машинально, не задумавшись, реагируя на низкие вибрирующие нотки в тоне - скрестив ноги, напрягая бёдра.

С чего началась речь, вспомнить сложно. Но заканчивается она вопросом: - Так что для тебя более стыдно?

У меня горит щека и часть уха, не закрытого волосами. - Когда я ломаю твоё сопротивление или ты подчиняешься сама?

- Прекратите, - шиплю я. - мы в публичном месте.

Он даже не прикасается, ему это не нужно - он раздевает меня произносимыми словами. Прямо через стол между нами. По болтику на джинсах. По пуговке на блузке. По миллиметру тонкого хлопка нижнего белья.

- Пожалуй, на этот раз перед поркой, я вставлю в тебя игрушки.
- Они выскользнут, - мрачно говорю я, смотря в стену.
- С чего бы? - улыбается он, - а, ты беспокоишься, что...
- Не надо!
- ... будешь слишком мокрая? Хм, может, ещё предварительно наполнить тебя водой? Мы ещё так не пробовали, верно? А тебе будет намного труднее переносить наказание.

- Я вас не слышу!
Демонстративно прижимаю к ушам ладони.

- Опусти, - это не просьба, приказ, завёрнутый в обманчиво-мягкую обёртку. - Думаю, да, должно подействовать. Как там в твоём любимом рассказе? Горячий мыльный раствор, связанные руки, чтобы не дёргалась, ремень?

- Я буду кричать.
- Ты будешь просить, - и мне приходится чуть наклониться вперёд, потому что его голос становится совсем тихим, - ты будешь умолять, плакать, реветь в подушку. А я остановлюсь тогда, когда решу наконец сам.

- Это жестоко.
- Скажи наконец правду, моя хорошая.
- Это жестоко... И со мной можно только так.

Последнюю фразу я скриплю неслышно.
- М?
- Это главное. - на глазах закипают слезы. Хорошо, теперь я могу говорить как бы в туман. - Главное, на что я всегда фетишировала и о чем фантазировала, - неумолимость. Безусловность. Ваше равнодушие к моим "нет".

- Умница. Наконец-то поняла. А теперь выздоравливай.

---

Я просыпаюсь на влажной простыне. Температура и не думает уходить, но только ли в простуде причина? Как же долго не было блаженного ощущения, осознания - ломающегося сопротивления, поверженности и безысходности.

В висках стучит кровь. Верчу задумчиво в руках сигаретку. Мне нельзя. Причём здесь кашель? Я клялась, что бросила. И то бросила, и это, и вон того же. Но я даже не знаю, что мне ещё придумать, чтобы Вас спровоцировать, довести до крайних границ терпения.


- Хи-хи, я ем, курю и пью всякую дрянь, смотрю всякую чушь, и, и, и...ну где же вы, а? А? Ничего вы мне не сделаете!

Если честно.

Если честно... То это "ничего" - оно самое неприятное из всех-всех-всех наказательных процедур.