Продолжение.
Начало - здесь
Укрощение строптивого. Вступление
Укрощение строптивого. Подготовка
Укрощение строптивого. Шаг первый - Крик
Укрощение строптивого. Шаг второй - Фол

---
Итак, Ричард поимел в высшей степени неприятный телефонный разговор с Лесли. После которого остался с чувством тяжелого недоумения и странным, болезненным ощущением вины непонятно-за-что. Он пытается звонить Лесли на следующий день, и через день, и еще через день - все бесполезно. Лесли трубку не берет.

Держит паузу. Дает ему дойти до кондиции.

И вот на четвертый день, когда Ричард совсем уже теряет понимание происходящего - он получает Письмо.
Да, именно так - Письмо с большой буквы. Длинное, красивое, изысканное. Красивое, изысканное и выверенное до последнего слова. В высшей степени совершенное - как все, что делала Лесли.

Если кратко - письмо констатировало факт: "Ричард, наши отношения разрушены. Ты все испортил".

погибли и король и королева, и оборвалась мелодия... Я все еще твой друг, и знаю, что ты тоже остался моим другом. Я отправляю эти строки с сердцем, полным проникновенной, нежной любви и огромного уважения. Ты знаешь, что именно так я относилась к тебе. Но в моем сердце поселилась глубокая печаль, поскольку возможность, такая многообещающая, такая необъективная и прекрасная, должна уйти неосущестиленной.

И виноват в этом, естественно, был Ричард. Именно такое обвинение содержалось в этом прекрасном письме - "Ричард, ты один виноват в том, что у нас все стало так плохо".

Конечно, это было изложено красивым художественным языком, с красивыми примерами и метафорами. Лесли прямо называет причину катастрофы - это Ричард, и его нежелание развиваться и трудиться ради их отношений.

Я стремлюсь к совершенству и полноте дальнейшего развития, а ты ищешь всяческие способы, чтобы избегать их в наших отношениях. Мы оба надломлены. Ты - не в состоянии вернуться, я - не в силах идти вперед. И все то ограниченное время, которое ты предоставил нам, мы находимся я состоянии постоянной борьбы, нас окружают сплошные тучи и мрачные тени.

Постоянно чувствовать твое сопротивление мне и тому растущему между нами чуду, будто мы с ним такие страшные, испытывать при этом всякие формы противодействия, когда некоторые из них просто безжалостны, - все это причиняет мне

порой невыносимую боль.

Лесли олицетворяет собой все доброе, светлое, а Ричард - средоточие зла. Судя по письму, он постоянно мучает и терзает несчастную Лесли, от чего она испытывает невыносимые страдания.

Я ощущаю себя живым существом, которое много плачет, существом, которое даже обязано плакать, потому что вроде бы счастье нужно выстрадать. А я знаю, что мне еще рано превращать жизнь в сплошное страдание.

Ближе к концу письма в паутине слов и метафор Лесли дает Ричарду некий намек:

Когда ты, узнав о моей болезни, сказал, что "не видишь смысла" в отмене своего свидания, правда обрушилась на меня с силой снежной лавины. Со всей честностью глядя в лицо фактам, я знаю, что даже при огромном желании не смогу продолжать все это.

Не смогу смириться и в дальнейшем.

Вот так. Спокойно, и безо всяких укоров совести Лесли прямыми словами заявляет, что более не желает соблюдать то, о чем они договаривались. Причем даже не утруждает себя какими-либо объяснениями. Просто - "не смогу продолжать все это. Ни сейчас, ни потом".

Письмо заканчивается добрыми, позитивными словами, полными (для Ричарда) свинцовой безнадежности:

Ричард, мой драгоценный друг, я произношу эти слова мягко, даже с нежностью и любовью. За мягкими тонами нет затаенного гнева. Эти тона искрении. Я не обвиняю тебя, не упрекаю, не придираюсь, а лишь пытаюсь достичь понимания и прекратить боль. Я рассказываю тебе о том, что вынуждена были признать: у нас с тобой никогда не будет развития, и уж тем более всей полноты отношении, достигших своего расцвета.

...В этот ужасные момент, когда все кончено, я могу честно сказать, что попытавшись дать нам несбывшееся замечательное будущее, я не смогу больше предпринять ничего нового.

...Ты смотрел на жизнь как на шахматную игру, и за это я благодарна тебе. Мне виделась соната. Из-за зтих различий
погибли и король и королева, и оборвалась мелодия.

...Я все еще твой друг, и знаю, что ты тоже остался моим другом. Я отправляю эти строки с сердцем, полным проникновенной, нежной любви и огромного уважения. Ты знаешь, что именно так я относилась к тебе. Но в моем сердце поселилась глубокая печаль, Поскольку возможность, такая многообещающая, такая необъективная и прекрасная, должна уйти неосущестиленной.

Сказать, что Ричард испытал шок от прочтения этого письма - значит не сказать ничего.

Я стоял, глядя сквозь окно в никуда.... Прошел час. За окном ничего не изменилось

Комментарий психолога.

Это называется когнитивный диссонанс. Острое, болезненное, дискомфортное ощущение несоответствия того, что то, что человек видит, слышит, чувствует сам - тому, что ему пытаются навязать извне. Ричард попал в классическую женскую ловушку - женщина внезапно меняет правила игры, используя в качестве аргумента лишь свои "хочу / не хочу", "могу / не могу", "нравится / не нравится" и так далее. Соответственно мужчина тут же становится в этом виноват.

Мужчина не способен этого понять: как так, полгода или год могла - а теперь не можешь, хотела - а теперь не хочешь, нравилось - а теперь не нравится? Как такое могло случиться? Из-за чего?

Мужчина пытается как-то договориться, объяснить себя и понять женщину. И в этом его ошибка, потому что женщина не собирается ничего слушать и не хочет ничего понимать. И тем более не желает ни о чем договариваться.

Это даже не ультиматум. Потому что ультиматум предполагает какой-никакой, а выбор: или вы поступаете так, как мы говорим, или вам песец. Женщина просто говорит - дорогой, песец! И виноват в этом только ты.

Дальнейший текст в "Мосте через вечность" довольно интересен в психологическом плане. Ричард ломает себя, свое мировоззрение, свое отношение к жизни, пытаясь как-то совместить его с позицией Лесли. Это трудно, потому что перечеркивает все, во что он, битый жизнью сорокалетний мужик - верил, что составляло основу его реальности.

Он рассматривает разные варианты.

Снимаюсь завтра на рассвете, - решил я.- Закину все что нужно в самолет и улечу куда-нибудь, где еще не был. В Вайоминг, может быть, в Монтану. Оставлю самолет налоговой инспекции, если они его найдут, и скроюсь. Возьму где-нибудь напрокат биплан, исчезну.

Изменю имя. Винни-Пух ведь жил под фамилией Сандерс, - я тоже смогу. Это будет замечательно. Джеймк Сандерс. Им останутся банковские счета, самолеты и все остальное - что захотят. Никто никогда не узнает, что случилось с Ричардом Бахом. Это будет такое облегчение!

Свои новые произведения, если они вообще будут, я буду писать под новым именем. Я вполне смогу, если захочу. Брошу все. Может быть, Джеймс Сандерс направится в Канаду, а оттуда - в Австралию. Может, старый Джим забредет в лесную глушь Альберты, или направится к югу в Санбери, или в сторону Уиттлси, на крыльях Тайгер Мот′а. Он сможет изучить Австралию, покатает несколько пассажиров, - вполне достаточно, чтобы как-то прожить. А потом... Потом...

Но от себя-то не убежишь...
Срабатывает психологическая защита, у Ричарда включается механизм интроекции. Он пытается включить в структуру своей личности, своего эго навязанные ему извне взгляды, ценности, стандарты - с тем, чтобы они пеpестали действовать как болезненный, дискомфортный фактор. Ричард отождествляет какую-то часть себя с Лесли, наделяет себя чертами Лесли - и восхищается Лесли

С этого момента я разделился пополам: на того меня, который был до сих пор, и другого, нового, который пришел его уничтожить.

- Меньше всего тебе стоит беспокоиться по поводу скуки, ты, сукин сын, - сказал вновь пришедший. - Ты что, не видишь, что она умнее тебя? Ей ведомы миры, которых ты даже коснугься боишься. Давай, заткни мой рот кляпом и отгородись от меня стеной, ты же всегда так поступаешь с любой частью себя, которая осмеливается сказать, что твои всемогущие теории неверны! Ты свободен это сделать, Ричард. И ты свободен провести остаток своей жизни в поверхностных привет-как-дела? с женщинами, которые так же боятся близости, как и ты. Подобное притягивает подобное, приятель. Если у тебя не найдется крупинки здравого смысла, чтобы вознести молитву за то, что тебе досталась эта жизнь, ты будешь таскаться со своей вымышленной близкой и перепуганной Совершенной Женщиной, пока не умрешь от одиночества.

Ты жесток и холоден как лед. Ты носишься со своей дурацкой шахматной доской и своим дурацким небом; ты загубил великолепную возможность, выстроив эту свою идиотскую империю; и теперь от нее осталась лишь куча осколков, на которые государство - на все это государство наложило свою лапу!

Лесли Парриш была возможностью в тысячу раз более чудесной, чем любая империя, но ты до смерти испугался ее потому, что она умнее, чем ты когда-либо был или будешь; и теперь ты намерен вышвырнуть из своей жизни и ее.

Или это она вышвыривает из своей жизни тебя? Она не пострадает от этого, приятель, потому что она не проиграла. Ей будет грустно, она немного поплачет, потому что она не боится плакать, когда умирает что-то, что могло бы стать прекрасным, но она все это переживет и станет выше всего этого.

Хуже всего то, что ни один метод, к которому Ричад - этот сильный, здоровый мужчина! - привык за свою жизнь, так вот, ни один из привычных методов здесь не действует.

Драться с врагом? Но здесь нет врагов. Здесь есть лишь любящая женщина, скорбящая по потерянным возможностям.
Защищаться от обвинений? Но его никто ни в чем не обвиняет. лишь констатитуют факт. Ричард, ты все сломал, все испортил. Печально, но правда.

Пытаться договориться о чем-то? Но с ним не хотят разговаривать. До него лишь донесли информацию - и попрощались. Все кончено, в разговорах более надобности нет.

И т.д.

В этой ситуации Ричард видит для себя лишь два выхода. Либо бежать, либо принять для себя модель Лесли. Бежать?

Ну, вперед, поступай, как ты всегда поступаешь: беги прочь. Беги в аэропорт, запускай двигатель самолета и взлетай, лети в ночь. Лети, лети! Давай, найди себе хорошенькую девочку с сигаретой в одной руке и стаканом рома в другой и посмотри, как она вытрет о тебя ноги по дороге в лучший мир, чем тот, от которого ты пытаешься убежать. Беги, глупый трус. Беги, чтобы я замолчал. В следующий раз ты увидишь меня в день своей смерти, и тогда расскажешь, каково ощущение, когда тобой

сожжен единственный мост...

Ричард понимает что это ничего не изменит. И тогда он пробует для себя второй вариант:

Ну а что, если я не убегу? Что мне терять, кроме сотен тонн стальных оков, которые якобы делают меня неуязвимым? Возможно, расправив освобожденные от брони крылья, я смогу летать так, чтобы меня не сбили. В слезующий раз я возьму фамилию Сандерс и направлюсь в Порт Дарвин!

... Передо мной действительно был самый важный в жизни выбор/
Может, это тест, подготовленный сотней других аспектов меня с других планет и из других времен? Может, они собрались сейчас и наблюдают за мной сквозь одностороннее стекло, надеясь, что я избавлюсь от оков, или наоборот, желая, чтобы я остался прежним? Может, они заключают пари на то, как я поступлю?

Если они где-то и были там за своим стеклом, то вели себя ужасно тихо. У меня даже шум в голове стих. Прямо передо мной дорога разветвилась на две, ведущие в разных направлениях. Два будущих, две разных жизни: в одной Лесли Парриш, в другой - моя столь безопасная Совершенная Женщина.

Выбирай, Ричард. Сейчас. Снаружи спускается ночь. Которая из них?

Ричард снова набрал номер Лесли. И теперь она трубку взяла. Теперь у нее на руках были все нужные карты, чтобы сыграть Свою Игру.

(to be continued...)