Человек со зверем шли по дороге не первый год. Они давно подружились, и в человеке иногда слышался едва уловимый запах зверя, и в звере мелькало человеческое.

Дорога ложилась все дальше и дальше, и они шли по ней, не спрашивая, куда и зачем идут. Это была их дорога и под ногами была земля, а над головою небо.

На дороге им встречались разные люди. Некоторые шли в ту же сторону, некоторые навстречу, а некоторые просто ходили поперек дороги, туда и назад.

Бывало, люди сталкивались. Кому-то было достаточно понять, есть ли у встречного зверь, и слушается ли он человека. Если все это было, люди отпускали своих зверей поиграть. Звери катались в пыли, рычали, скалили зубы, иногда даже кусались. А люди в это время сидели в тени, потягивали темное вино и впитывали музыку горячих пульсов. Потом сытые и довольные звери возвращались, а люди иногда шли дальше вместе какую-то часть пути, давая зверям наиграться, а иногда расходились, улыбнувшись на прощание и оставив друг другу на память капли душ и клочки звериных шкур.

Бывало, что у встретившихся не было зверя. У них не было своего зверя, а чужих они боялись. Им хотелось, чтоб кто-нибудь изобразил для них зверя и в ответ они тоже что-то изображали. Тогда им казалось, что у них тоже есть зверь. Потому, что обидно, когда кто-то имеет то, чего тебе не дано. Встретив таких, человек со зверем старались побыстрее пройти мимо.

Встречались и те, чей зверь был намного сильнее их человека. Тогда звери задыхались счастьем, и это было как наркотик. Так же весело и горячо и так же опасно. Оттого, что зверь без человека, рано или поздно потянется клыками к чужому горлу, и не для того только, чтоб ласково и осторожно придушить и отпустить. Однажды человек со зверем встретили такую, с сильным, темным зверем и слабым, запуганным человеком. И зверь замер оглушенный, ощутив незнакомую раньше силу злых и горячих потоков, и от него потянулись волны такой захлестывающей и одурманивающей радости, что даже человеку было нелегко сохранить землю под ногами и небо над головой.

Но ему удалось оттащить своего зверя и уходить шаг за шагом. Запертый в клетку зверь выл, метался, бросался на прутья клетки, и только спустя много дней получилось его успокоить.

И еще была встреча на одном из поворотов. И встретившиеся как всегда отпустили своих зверей, но почувствовали вдруг, как неожиданно и сильно потянулись друг к другу люди. И они оттащили зверей, чтобы люди смогли быть вместе и старались не слышать голодное поскуливание.

Им хорошо было вместе людьми и хорошо было вместе зверями, но они часто путались. И ее человек кричал в страхе, почувствовав на своем теле лапы с когтями, а ее зверь рычал и огрызался на человека. Потому, что человеку тяжело быть со зверем, а зверю непонятен и неинтересен человек.

Но раз за разом они бросались друг к другу, путая человеческое со звериным, превращаясь то в одно, то в другое, учились не бояться зверя и чувствовать человека. И сами уже не знали часто, кто они сейчас. И случалось, что зверь зло насиловал человека, а человек неожиданно ощущал на коже безжалостный клык. Иногда счастливый человек гладил и успокаивал голодного зверя, а иногда сытый зверь благодарно лизал человеческую руку.

Странно было возвращаться потом, пытаясь по взглядам окружающих понять, у кого сейчас под лапами земля, а над чьей головою небо.

Сложно бывает человеку с человеком. Еще сложнее тем, у кого внутри живут звери. Радостно бывает человеку с человеком. И рекою бывает радость, когда люди со зверями идут по дороге и дорога не кончается.

И четыре горизонта вокруг.