РОЖДЕНИЕ ШЛЮХИ

Она позвонила в дверь съёмной квартиры, пребывая в превосходном настроении. Это был тот нечастый случай, когда она заранее знала, чего она хочет и что будет с ним делать. Как всегда, ее совершенно не интересовали его чувства. Он раб и этим все сказано. Его дело подчиняться, служить инструментом для ее фантазий, какими бы извращёнными они ни были.

Он открыл дверь и посторонился, пропуская ее в комнату. Она вошла, бросила сумочку на кровать, уселась в кресло и жестом показала ему, что бы он снял с нее туфли.

- Слушай – проговорила она повелительным тоном – я придумала, сегодня ты будеш моей девочкой.
- Тоже мне новость – поморщился он
- Ты не понял. Ты должен не только отдаваться мне, как девочка. Но сегодня ты должен выгляеть как шлюха, как дешёвая проститутка. Возьми в сумочке и надень чулки, пояс и комбинацию.

Он нехотя покопался в сумочке и достал перечисленные ею вещи. Это были старые, давно списанные в утиль штучки. Чёрные чулки все в затяжках и дырках, комбинация с местами отпоровшимся кружевом на подоле и пояс з застёжками на растянувшихся, потерявших форму резинках. Он передставил себя в этом прикиде и сам к себе испытал отвращение. В такое могла быть одета действительно только дешёвая шалава, промышляющая минетом в вокзальном сортире.

- Может обойдёмся без этого маскарада? – раздражённо произнёс он. Перспектива была совершенно ясной и его очко в предчувствии траха засаднило. Ему не нравились ее анальные упражнения, но было понятно, что сегодня этого не избежать.

- Что? – она на секунду опешила от наглости раба – тебе что-то не нравиться?
- Не нравится – опрометчиво осмелел он.
Она хотела было немедленно закатить ему оплеуху, но сдержалась. Оплеуха за такое – слишком мало. За такое непослушание наказание должно быть жестоким. Наказание должно быть таким, что бы больше никогда, ни при каких условиях у него не возникла мысль, что можна обсуждать приказ. Но сначала его надо лишить возможности сопротивляться. Она сделала вид, что не очень и хотелось.

- Не хочеш не надо – с деланным безразличием бросила она - так и быть пожалею твою дырку. Поиграем в другую игру. Свяжи себе ноги и ляг на животик – протянула она ему верёвку.

В голосе ее была одна сплошная нежность. Полагая, что будет долгий как бы принудительный куни, он послушно стянул ноги верёвкой и вытянулся на кровати вниз лицом. Она села на него верхом и поцеловав несколько раз спину проворковала - Дай свои ручки. Он завёл руки за спину и она неспешно застегнула на запястьях наручники. Он блаженно расслабился, ожидая продолжения ласк, но он фатально ошибался.

Она проверила надёжность его оков и верёвок, вытащила из его брюк ремень и ледяным тоном инквизитора произнесла: «Ты посмел не выполнить приказ. Это совершенно непростительная дерзость. Я приговариваю тебя к порке. Ты получиш 50 ударов. Пока 50. Дальше я решу что делать». Она розмахнулась стеганула по ягодицам подряд пять раз. На его коже вспухли красне рубцы. Он закричал. Она сняла трусики и затолкала ему в рот со словами «не надо пугать соседей». Он затих, надеясь на какое-то милосердие, но надежде не суждено было сбыться.

Она нанесла ешё десяток ударов. Она била не торопясь, с оттяжкой, стараясь попасть в то же самое место, что бы боль была невыносимой. Он извивался и мычал сквозь кляп. Не брыкайся - прикрикнула она – а то сделаю ещё больнее. Он замер, и на него посыпался новый град ударов. Боль была совершенно обжигающей, она делала небольшую паузу, а затем снова ремень врезался в его плоть. В паузах она говорила какие-то слова о необходимости подчиняться, о недопустимости пререканий. Он уже после первых 20 ударов был готов выполнить любое, самое постыдное, самое извращённое ее желание. Но кляп во рту не давал такой возможности. Оставалось только ждать окончания экзекуции.

Она, всё больше заводясь, порола его с наслаждением. Она видела, как от напряжения вздулись вены на его шее, как на висках выступили капли пота, как он обессилено перестал извиваться и только вздрагивал при каждом новом ударе. Наконец последний, пятдесятый удар был нанесен. Она бросила ремень ему на спину, присела рядом на кровать и вытащила кляп. Он тяжело дышал и молчал.

- Ну что, милый, будем спорить или будем слушаться – ласкаво проворковала она ему на ушко.
- Я повинюсь вам, Госпожа. - проговорил он сквозь еле сдерживамый стон.
- Ну что ж, я жду, что ты сегодня будешь послушной – она сделала небольшую паузу – девочкой.
- Да, Госпожа, я буду послушным
- Ты кажется не понял – прошипела она - Не «послушным» а «послушной» - она снова обрушила на него град ударов.

- Да, да, да я буду послушной, только не бейте – отчаянно задёргался он.
- Ну вот, это совершенно другое дело – проворковала она слова с преувеличенной лаской, развязывая ноги, расстегивая наручники – а тепер, милая надевай, что было сказано.

Он начал неумело надевать чулки. Руки дрожали от пережитого напряжения и от боязни, что она снова разозлится и продолжит истязание. Кое-как справившись с чулками и поясом, он надел комбинацию и замер перед ней ожидая следующих приказов. Госпожа подошла вплотную и впилась в его губы долгим жадным поцелуем. Он несмело ответил робкими объятиями. Она властно обняла его, ее руки скользнули вниз по спине и сжали исполосованные ремнём ягодицы. Это было больно, он застонал.

- Нравится? - Она на секунду оторвалась о его губ
- Да, Госпожа, ваша власть великолепна – попытался он подыграть ей.
- Какая хорошая девочка – проворковала она. Он почувствовал, как ее палец вонзился в его зад – какая податливая твоя дырочка – она перешла на страстный шёпот.

Он ощутил, как в очко вторгся ещё один палец и снова застонал от боли, когда она властным жестом растянула сфинктер. Она насиловала его зад пальцами ещё несколько минут, а потом, отстранившись, достала из сумочки страпон.

- Надень на меня это дорогая – голос снова звучал с преувеличенной лаской – и не молчи, расскажи, как ты меня хочешь.
- Я хочу вас, - прошептал он, надевая на нее страпон – Я так (он запнулся) мечтала о том миге, когда вы войдете в меня, когда овладеете моим телом.

- Она похотливо рассмеялась - сегодня твои мечты сбудутся, сегодня ты будеш моей.
Она легла на спину и, зобразив томное ожидание, произнесла – я хочу, что бы ты была сверху. Он обречённо встал над ней на колени и со вздохом насадился на властно торчащий вверх страпон. Она обняла его и стала неистово двигать бёдрами, одновременно впившись в его рот губами. Он старался насадиться поглубже, что бы она осталасть довольна, что бы снова не вызвать ее раздражения. Она стонала, больно сжимала его соски и жестами требовала, что бы он ласкал ее грудь. Он осторожно сживал ей груди и в свою очередь губами припадал к соскам. Она кончила, и приказала ему лечь рядом. Она обняла его, коленом раз двинула ноги и прижала к себе.

- Милая, тебе было хорошо?
- Да Госпожа, я счатлива принадлежать вам – он слова запнулся на слове «счастлива»
Госпожа снова стала властно, по хозяйски лапать его тело. Он сделал вид, что ему это нравится, повернулся на спину и похотливо раздвинул ноги. Ее рука снова незамелительно проникла в его промежность и пальцы вонзились в анус. Некоторое время она терзала его тело, больно укусила за мочку уха. Я хочу взять тебя сзади – прошептала она. Он послушно встал раком, широко раздвинув ноги. Она с наслаждение посмотрела на покрасневший от напряжения сфинктер. Зрелище было предельно похабным. Раздолбаная еблей задница, ноги в рваных чулках, порванная комбинация и поза последней шалавы – это тварь которую надо ебать безжалостно. И госпожа не раздумывая, крепко сжав бёдра, вломилась в его задницу на всю длину страпона. Страпон был большим. Ему казалось, что ее дубина упирается прямо в диафрагму. Что задница вот вот порвётся, что его сажают на кол. А она с упоением трахала свого раба. Ее бёдра шлёпали о его поротую задницу, вызывая боль и стыд. Она кончила снова, и откинулась на подушки. Он снова лёг рядом изображая женщину, прильнувшую к своему любовнику.

- Ты хорошая шлюха, я получила удовольствие - отдышавшись произнесла Госпожа – а ты довольна?
- Да, Госпожа, я довольна – ответил он со вздохом.
- Ну тода последний штрих, ты должен кончить мне на животик.
Он стал старательно мастурбировать. Когда сперма вылилась Госпоже в пупок, она приказала тщательно все вылизать и проглотить. У него не осталось собственной воли. Он старательно вылизал ее живот и проглотил спепрму, стараясь не показать свого отвращения, что бы не вызвать ее гнев.

Она почувствовала себя совершенно удовлетворённой. Её раб был сломан и подвергнут предельному унижению. А она ощутила себя властительницей без всяких ограничений. Она забрала свои вещи, небрежно бросила рабу, чтоб готовился к будущим унижениям и ушла.

Он поднялся с колен, оделся и стал собираться. Он старался не смотреть в зеркало. Ему не хотелось смотреть на дешёвую шлюху.