"Иногда я с ужасом думаю, каково быть мужчиной.
По большому счету, о нем, о мужчине, никто не думает каково ему жить?
О тюленях и морских котиках думают больше.
Все (не будем показывать пальцем) думают только о том, любит – не любит, делает - не делает, приедет - не приедет, изменит - не изменит.

Женщина, зависимая от мужчины, похожа на пленника, которому вывернули руки и привязали локтевыми суставами к кому-то другому, к ее мужчине. Чуть он шевельнется, она шипит - "мне больно!" Когда он замирает, она дергает - ты чего замер? ты жив? Ты ко мне относишься?

Это я утрирую. Но по большому счету, всмотритесь в зеркало. По-настоящему думать о мужчине может женщина, которая либо от него ничего уже не ждет, либо которую он называет мамой.

Все больше моих знакомых мужчин жалуются на одиночество. Выглядят одинокими. Выбирают одиночество. Иногда им нужно, чтобы мы их просто погладили и не задавали вопросов. К стыду своему, я могу погладить, но в большинстве случаев не удержусь от вопросов. Потому что беспокоюсь за себя, Относится ли он ко мне. Большинство моих знакомых женщин, так или иначе, не мытьем так катаньем, вытягивают из мужчин отношение, хоть какое-нибудь.

Между тем, мужчина устает и закрывает глаза. Он больше не хочет видеть ни свой бизнес, ни свою женщину, ни свою глобальную ответственность за все.

Если у него что-то не получается, он «мудак». Он живет с ощущением "я - мудак", и у него нет волшебного слова "зато".
Это у нас все проще. У меня не все ладно на работе, но зато муж хороший. У меня ни мужа, ни работы, но зато ноги и грудь. Ну да, я толстая, но зато Катька еще толще.

У мужчин это "зато" почему-то не работает. Правила их честны, строги и просты. У тебя яйца большие, но зато нет карьеры? Ну ты и «мудак»! У тебя бентли, но зато нет любимой женщины? Ну ты и «мудак»! У тебя есть любимая женщина, но зато нет бентли? ну ты и «мудак»!

Они вечно встроены в конкуренцию - раз, и в иерархию - два. Они вечно выясняют, кто из них щенок и кто главный на площадке. И иногда, приходя домой, они просто хотят лечь лицом вниз и закрыть глаза, в одиночестве. Потому что если не в одиночестве - то опять «мудак», «слабак» и «тюфяк».

Я бы никогда не смогла быть мужчиной. Я «слабак» и «тюфяк», и часто реву под одеялом. И мне никто слова не скажет. Я сама себе слова не скажу.

А у настоящих героев жесткое табу на жаление себя.
Я всегда хотела от своих любимых мужчин еще чего-то, чтобы любил, чтобы женился, чтобы розы, не делай мне больно, не шевелись…или нет: шевелись - и делай мне хорошо. Что они при этом чувствуют? Чем дальше в лес, тем меньше я в этом понимаю. И когда у меня хватает фантазии представить, что им надо иногда чтобы их просто приняли и поняли, и молчали, и принесли чай, и все это - не сегодня и не завтра, а долго, долго, пока все не наладится - тогда мне кажется, что я все понимаю. Тогда исчезает пол, и остаются просто два взрослых человека, которые могут сделать друг для друга что-то хорошее, поддерживающее, дружеское, любящее.

Я впервые в жизни об этом всерьез думаю. Мне кажется, они становятся все более одиноки и заброшены на фоне всех этих курсов для стерв и женской самостоятельности. И им нельзя никому об этом говорить, об этом своем нарастающем одиночестве. И из этого жалельного места, из этого беспокойства у меня больше никак не получается что-то от мужчины хотеть.

Хотя с точки зрения успешных женщин я получаюсь полный «мудак». Ведь у меня нет часов Cartier, крутого автомобиля, мужа. Поэтому не берите с меня пример, не надо."