Приветствую Господа, почему то захотелось скинуть сюда две эти личностные зарисовки.


Дежавю

Они сидели на кухне, и пили теплое пиво. (Дежавю)

Первый, внешне абсолютно спокойный, потягивая трубку, о чем-то думал, вскользь слушая своего друга. Второй, вальяжно расположившись за столом, балагурил и нёс какую-то ахинею.

Первый понимал, что за бравурными речами приятеля скрывается сильнейшее напряжение. Он знал его слишком давно и слишком хорошо, чтобы обманываться на этот счет. Иногда ему казалось, что он лучше понимает его, чем себя. Второй был крайне встревожен его состоянием, но это было не все. К этому примешивалась еще какая то тревога.

В конце концов, его товарищ замолчал, понимая, что шутками не выведет «этого нытика» из апатичного состояния. А сделать это было нужно обязательно. После таких вот задумчиво созерцательных посиделок, его друг действовал очень быстро, расчётливо и решительно. Не обращая внимания ни на что и ни на кого. Не принимая в расчет последствия и цену, он стремился к цели и, как правило, достигал её.

- Ну что ты распереживался из-за какой-то бляди? Наебётся и придет.
- Не хами. Ты же прекрасно знаешь, что я терпеть этого не могу. Да и дело не в том, что она с кем-то, а в том, что она…
- Да знаю я, в чем дело. Перебил он. Помолчал немного и, отхлебнув пива, продолжил. – Видите ли, его высочеству не перезвонили. Ну, подумаешь, отключила телефон. И что с того? Представь, если бы ты поехал отдыхать, а тебе постоянно звонили бы?

Отчасти он был прав. Но дело было не только в том, что Первого просто коробило от того, что она находилась вне его досягаемости.

Он до сих пор так и не разобрался в своих чувствах. Он не мог понять, что его так задело. Толи то, что он готов был раскрыть перед ней себя, что бывало крайне редко. А она продолжала держать его на расстоянии, объясняя это боязнью разрушить и так хрупкую, до умопомрачения тонкую связь между ними. Толи её уверенность в скором разрыве. Толи еще что-то.

Ему казалось, что скорее всего, он просто спешил, спешил как всегда, понимая это, но не противясь своей спешке. Иначе он не мог. Он был яр. Яр по-настоящему. И это было не просто определение, это была его сущность. Их связь только образовывалась, только зарождалась, а он уже двигал горы и менял мироздание, вгоняя его в созданную наспех форму.

- Да и было бы из-за кого копья ломать, ну фигура, ну рожа, да и то, на вкус. А мозги раком завёрнуты, да так что не развернуть. У нее даже справка есть, хохотнул он. Ну конечно, ты же у нас эстет. Тебе с простыми скучно. Ну на хрена она тебе? – он бросил незаметный взгляд на Первого, ни каких изменений – ну трахается со вкусом, ну кончает классно. Да я тебе таких десятка два за вечер приведу – еще один быстрый взгляд, что-то не заметное изменилось в состоянии его товарища. – Нет, ну ты мне объясни, что ты в этой суке нашел? Ведь только гимор с ней. Ты посмотри на себя, я тебя таким помню, только когда ты узнал, что твою мать в хоспис положили умирать, а ты сделать ничего не можешь, потому, что не успеешь. (Дежавю)

- Он вовремя посмотрел на первого, поза была абсолютно расслаблена, а на губах, как всегда в моменты крайнего напряжения, чуть читалась кривая усмешка. Что действительно заставило его проглотить следующую тираду, так это глаза. Их цвет изменился из серого в прозрачно-голубоватые. Теперь на него смотрел убийца, который уже не замечал препятствий и не выбирал в средствах достижения цели. Замолчал он не потому, что испугался, первый не мог убить его, это было не возможно. Просто нужно как-то снять нахлынувшее напряжение на них обоих. Хотя бы снять напряжение с первого. Иначе произойдет беда. Иначе … А что будет иначе?

Один раз он не успел. Глупость, был пьян. Глупость в двойне потому, что никогда не напивался до отключки, просто не мог. Они всегда пили вместе, и первый засыпал раньше. А тут выключился почти сразу. Тогда Первый успел натворить много, но даже это много, с трудом, но было поправимо. Сунули, кому нужно, переговорили, кое-кого пугнули, в общем замяли.

Второй понимал, что сейчас была другая ситуация. И вряд ли он сможет помешать своему другу, может быть смягчит, но не помешает. Но и это было бы не концом света, какой то гвоздь тревоги сидел в голове и не давал сосредоточится и угомонить Первого.

- Ну ладно, сегодня я кажется, перегнул.
- Впрочем, как и всегда – возразил Первый.
Он поднялся, в его движениях читалась грация разъяренной пантеры. Прошелся по кухне, и резко развернувшись и застыв, уставился на телефон. Он понял, что не давало ему покоя.

Второй, теперь уже тоже разобравшись со своим «гвоздем», так же уставился на телефон и не то вопросительно, не то утвердительно произнес

- Она взяла твою машину.
- Да. – Еле смог выдавить из себя первый. (Дежавю)

Телефонный звонок они скорее почувствовали, нежели услышали.
У телефонной трубки он оказался первым
-Да. -Где? - Сейчас буду.
Он бросил трубку и выбежал на улицу. Второй уже сидел на заведенном мотоцикле. Хонда рванула со двора и растаяла обгоняя движущийся поток машин.

Они стояли одни и смотрели на засыпаемую белыми хлопьями снега, свеже закопанную могилу.
- ты хотя бы успел, что она сказала тебе?
- сказала спасибо.
- а ты?
- а я не успел ее поцеловать, ее просто не стало. Я держал тело, а ее уже не было.

Проходящий мимо сторож остановился около него - шел ба ты парнек, яё ужо не поднять, так что, неча тебе сам с собой балакать, того и гляди с катушек сбрендишь. На ка лучше глотни, глядишь отпустит.

Водка действительно отпустила, но уже в машине. За руль сел Второй.
Подъехав к дому, Виктор закрыл машину и поднялся к себе. Он не помнил почти ни чего, только это страшное ощущение уходящей жизни и постепенно расплывающийся образ его любимой.

2011 год июнь (Дежавю)
Они сидели на кухне, и пили теплое пиво.
Первый, внешне абсолютно спокойный, потягивая трубку, о чем-то думал, вскользь слушая своего друга. Второй, вальяжно расположившись за столом, балагурил и нёс какую-то ахинею.

08.07.2011
Вад
За страхом прячешь ты глаза,
А за молчанием совесть.
Не верю в то, что ты глуха.
И уж тем паче в безрассудность.
Ужель не хочешь стать прямей,
Вздохнуть полней,
Пройтись смелей?
Ну да, ты пишешь повесть.
А что напишешь в ней?
Что ты струхнула от одной лишь мысли?
Что боль и кровь стирают стыд?
Не правда.
Это лишь слюней летящих брызги.
Не прячь лицо.
Встречай удары грудью.
Да, больно все равно.
Но не постыдно.
Не поскудно.