Нет, мужчины здешних мест меня не достойны. (Я в глубине души знаю, что ты, конечно, достоин – найди меня, пока я не сбежала отсюда навсегда).

Мужчины здешних мест в большинстве своем распались на несколько видов. И все – тоска.

Что эти пассивные мальчики, не желающие быть мужественными, потому что в окружающей их реальности мужественность – это какой-то странный рудимент. Хипстерам не пристало его иметь.

Они ведь даже не педики, что самое грустное. Они такие гетеро. Не любящие, но позволяющие себя любить, нерешительные, не умеющие ухаживать и соблазнять, не знающие, как сделать это красиво.

Что эти нагловатые пресыщенные дяденьки, со стилистически неизгладимым отпечатком 90-х внутри и снаружи, обросшие женами, бывшими женами, детьми от разных браков, любовницами, бывшими любовницами, детьми от любовниц, и в этой лавине лавирующие-лавирующие да не вылавировывающие, и все еще периодически испускающие из пучин затопившего их жизнь канализационного стока призывный бульк: «девушка, вы должны дать мне свой телефончик». Пообрюзгшие, с одутловатыми лицами, они далеко не красавцы, они просты в своих намерениях той простотой, что хуже воровства, и нет, они тоже не умеют делать это.

Ах, ну да, и «красавцы» – есть, есть «красавцы». Эти тщеславные обитатели спортзалов и модных заведений. Вот кто-то уходит в буддизм, а эти – в снобизм. Религиозно так. «Красавцы» – как они без ума от себя. В здешних местах, если мужчина более-менее хорош собой, (хотя для истинного «красавца» даже это не обязательно), да еще, не дай бог, при деньгах, он не может остаться обычным человеком. Он становится звездой, со всеми признаками звездной болезни и всегда готовыми дать фанатками за кулисами.

Могут ли они делать это хорошо? О, нет. Они занимаются самолюбованием даже когда вроде бы занимаются любовью.

Мне нужен кто-то абсолютно другой, теперь уже безошибочно другой. Я не буду спешить.