Писатель Виктор Ерофеев, на мой взгляд, гениально объединил ритуальные мотивы из «Голого года» Пильняка, когда в глухом месте «девки иночас за красой сигают нагишом, ночью, в солноворот…», и непостижимость гоголевской чертовщины из «Заколдованного места» и «Вия».

В его эротической и явно диссидентской по тем временам (1982) книге «Русская красавица» героиня, москвичка-манекенщица Ира Тараканова в трудной жизненной ситуации решается на мистический обряд «растворения обнажённой в ночном просторе».

Ещё Жан Полан, тот самый великий Доминант (и по-совместительству академик, критик, писатель, герой французского Сопротивления), которому его любовница Доминик Ори посвятила свою «Историю О», создал замечательный афоризм: «Всё уже сказано? Да, несомненно, - если бы слова не меняли смысла, а смыслы не меняли слова».

И поэтому образы, которые мы видим у Пильняка, овеянные демоническим хохотом Гоголя, в отчаянно бегущей нагой Ирине приобретают яркий философский смысл: а не точно ли так же все люди стремятся к неведомой свободе, хотя и страшатся, и не понимают её?

Виктор Ерофеев, «Русская красавица», глава 18. Кто-то, возможно, после её прочтения увлечётся хулиганским, непричёсанно-феерическим стилем автора.