Бывает так, что и хорошо исполненное произведение, если не достигнут авторский замысел, оказывается провальным. И более того - чем выше его талантливость, тем сокрушительней неудача.

Многие критики восторженно приняли роман Д. Быкова «Июнь», посвящённый людям предвоенного времени. Приведу часть цитаты Галины Юзефович прямо из Википедии: «„Июнь“ — лучшее из написанного Быковым со времен „Пастернака“… Это живой, тёплый, затхлый и узнаваемый мир из рассказов наших бабушек и дедушек, счастливо переживших ту эпоху…» А у меня уже по такой оценке два замечания. Могли ли огорчать свою внученьку жуткими воспоминаниями добрые «бабушки и дедушки»? Мой покойный отец, 1925 г.р., воевавший с лета 1943, тоже, конечно, рассказывал далеко не всё. Однако даже по нескольким наиболее памятным ему эпизодам о предвоенном времени и войне я никак не могу считать его и всех его современников «счастливо пережившими ту эпоху». Поэтому оставлю за скобками слишком «детское» восприятие Юзефович и иных подобных ей критиков, тем паче, что и противоположных мнений вполне достаточно.

Также не стану в этом кратком обзоре рассматривать 1-ю и 3-ю части романа, поскольку с точки зрения авторского замысла: изобразить нравственно-психологические портреты пресловутых «бабушек и дедушек» - они, грубо говоря, являются вступлением и заключением. Автор отвёл главную роль 2-й части, изображающей журналиста Бориса. Он, яркий и талантливый, в силу профессии оказывающий влияние на мировоззрение миллионов людей, приходит к своей полной этической деградации. Схема грехопадения несложна: сначала это умение помалкивать, далее - приспосабливаться к обстановке, а уж затем предаётся всё, что можно и невозможно предать.

Вот только никак не вяжется образ этого Бориса со стихами его коллеги, Константина Симонова, владевшего сердцами тех самых «бабушек и дедушек» не в вымышленном, а в реальном мире: «Помянуть нам впору мёртвых репортёров - стал могилой Киев им и Крым, пусть средь них порою были и герои, не поставят памятников им».

Позвольте, возразят мне, но ведь у героев «Июня» есть реальные прототипы, Быков изучал биографии, архивы! На это можно ответить, перефразируя Высоцкого: ненужные ты книжки читал, дорогой Дмитрий Львович. Потому что вовсе не такие Борисы Гордоны определяют эпоху, вовсе не они интересны и, собственно, ни за чем не нужны.

Да, конечно, в любые времена были деятели, старавшиеся угождать и почтенной публике, и влиятельным специалистам своей отрасли. И потихоньку создававшие на таком балансе свой «тёплый, затхлый и узнаваемый мир».

Но досадно, если к такой позиции приходит и сам автор «Списанных».