ЕВГЕНИЙ ГРИШКОВЕЦ
""НАСТРОЕНИЕ УЛУЧШИЛОСЬ""
Когда настроение плохое, я так легко и с удовольствием раздражаюсь, и некуда
скрыться, и все задевает, и даже царапает. И если в таком настроении зайти в
книжный магазин, то ничего не получится выбрать. Потому что заходишь и видишь -
что-то совсем нет хороших книжек. Да что книжки! Даже если зайдешь в
супермаркет, и ходишь, ходишь вдоль этих бесконечных полок, и думаешь –
что-то вообще ничего нету, купить вообще нечего!
А просто ничего и не хочется, поэтому нечего покупать. Но ты же заработал
деньги. Ты их заработал, ты их не нашел, тебе их не подарили. Поэтому надо
как-то себя порадовать. И ты покупаешь дежурную бутылку кефира или минеральной
воды, и идешь к кассе. А за кассой сидит женщина. С большой прической,
блестящим золотым зубом – такая, на которую легче всего раздражаться. Но она
почему-то весело взяла у тебя деньги, по-своему как-то пошутила, ты дежурно
пошутил в ответ, а она посмеялась этой шутке, посмеялась по-настоящему,
громко и весело…
И настроение улучшилось.
Или едешь в метро или в автобусе. А народу битком, и все места заняты, и всем
ехать далеко, и поэтому все читают какие-то дурацкие книжки и пошлые журналы. И
ты раздражаешься, и думаешь – ну как же можно читать такую дрянь или
разгадывать эти идиотские кроссворды, что же это такое?! Но вот поезд или
автобус остановился, и какой-то человек захлопнул книжку, встал и вышел, и
место рядом с тобой освободилось, и поблизости не оказалось ни инвалида, ни
старушки, ни беременной… ты спокойно сел, и почувствовал оставшееся тепло того
человека, который только что вышел.
И настроение улучшилось.
Или ты мчался в сильном потоке машин, приближался к городу, но вдруг тебя
подрезал, и умчался вперед большой мерседес с тонированными окнами, с
каким-нибудь таким номером – три тройки, три пятерки или три шестерки – в
общем, с каким-то непростым номером. Он умчался, а ты съехал на обочину,
заглушил двигатель, отдышался, привел пульс в порядок, вспомнил самые жуткие
слова, и про себя их даже проговорил, адресуя их тем самым, которые ездят с
тонированными окнами. Потом неторопливо завелся и поехал. И через каких-нибудь
15 минут, ты проехал мимо того самого мерседеса, который стоял у обочины, а
рядом стоял милиционер, и что-то жестко говорил коренастому владельцу темных
стекол. Ты проехал мимо, посмотрел на эту картину…
И настроение улучшилось.
Или ты ехал по пустынной ночной трассе, и ощупывал дорогу руками фар дальнего
света, и видел, как с какой-то проселочной дороги, впереди, выехал навстречу
тебе автомобиль, и ослепил тебя своим дальним светом. И ты подумал – ну что же
там за козззел! Что он не может выключить дальний свет?! И в эту секунду
невидимый тебе человек переключился на ближний, и оказалось, что ты его
слепишь своим дальним. И ты тоже переключился, и вы проехали друг навстречу
другу, и не было видно, мужчина там или женщина за рулем, какого возраста… Но
стало ясно, что только что мимо проехал хороший человек.
И настроение улучшилось.
А когда целый день никуда не успеваешь, и, кажется, всех подводишь, и
бьешься, как рыба об лед, об этот день. И стоишь в пробке, сильно опаздывая
куда-то, показываешь поворот, а тебя не пускают, потому что все тоже куда-то
спешат, а ты в отчаянии стучишь по рулю, сквозь зубы цедишь ругательства… Но
вдруг какой-то усталый дяденька на своем стареньком грузовичке моргнул тебе
фарами, и махнул, мол, давай, езжай, и ты сорвался с места, но успел
показать открытую ладонь, а мужичок улыбнулся…
И настроение улучшилось.
А если ты долго сидел где-то в парке, на скамейке, и курил… но не бросал
окурки под скамейку, не втаптывал их в дорожку, а собирал в пустую пачку. Или
шел по аллее, жевал жевательную резинку, которая надоела, но не плюнул её на
дорожку, а дошел до урны, плюнул её туда, туда же бросил окурки… И подумал
про себя: а я все-таки… приличный человек, и мне еще можно пожить на этом
свете. Еще можно.
