В тумане, в пыли придорожной
Притаян засохший росток
Надеется - станет однажды
Оазисом пустошь вокруг.
Теплом, ожиданием чуда
Наполнены грезы и сны.
К прохожим, следам ниоткуда
росток простирает шипы.
Колючки на ощупь несмелы,
Легко превращаются в пыль.
Согрей, защити их от ветра
и засухи черствых пустынь.

И путник заметив колючку.
с улыбкой смотрел, наклонясь.
Потрогал. Погладил. Проверил
На прочность шипы и, смеясь,
Накрыл тот росток своей тенью.
Ведь путникам нужен привал...
Росток же, укрывшись от зноя,
Несмело ему вещевал:
О том, что он будет зеленым?
О том, что он будет цвести?
О том, что настанет оазис,
Росткам ведь положены сны.

И путник усталостью сонный
Остался подольше дневать?
и даже порою ночною
он стал иногда поливать
колючий росточек водою
Из нежных заботливых слов
Зачем? Кто же знает, не все же
Росткам полагается знать…
Не сразу, не в миг, не внезапно
Зацвел тот росток от воды
Цветами как иней прозрачный
Видны лишь на солнце они.

А путник…
Он в думах о прошлом.
О будущем - том что потом,
цветов у ростка не заметил
и в сторону он отошел
Таким обнаженно-ранимым
росток не бывал никогда.
Без путника влаги и тени
ломаются ветви ростка.
Листок за листком облетают
на иней похожи цветы.
А пустошь вокруг выдувает
последние соки внутри.

Опять будет солнце палящим.
Опять будут к небу шипы/
В тумане в пыли придорожной
Упрятаны грезы и сны.