Милая Гретхен! Вот только сейчас выдалась свободная и спокойная минутка, чтобы
написать тебе пару строчек.
А мне есть, что тебе рассказать. Три дня назад мы наконец-то встретили
французов. Но мерзкие лягушатники обрушили на нас всю свою ненависть к немецкому
народу! Их кони вырвались прямо из самого ада под грохот пушек и свист шрапнели!
Мой сосед Ганс бросил мушкет и с криками "донерветер! данунахуй!" побежал прочь.
Но его настиг французский улан и вонзил свою пику прямо между сочных ягодиц,
которые так радовали меня во время привалов.
Ох, как прекрасны были эти булочки! Сколько наслаждения дарили они мне
вечерами! Но теперь они разорваны пополам мерзкой рукой французского пидора.
И вот Ганса больше нет. Но есть я посреди огня и дыма. Но я не струсил и не
растерялся, а мужественно выполнял тактический маневр "отступление для
перегруппировки" до тех пор, пока утром капрал не нашел меня в овраге и не
загнал пинками в строй.
И мы пошли. Мы пошли в самое пекло. Туда, где громыхают пушки, трубят горны,
слышатся крики "Merde!" Это Старая Гвардия своими штыками разрываает в клочья
красные мундиры. И если бы не наше спокойное, но неумолимое наступление,
англичанам пришлось бы туго. Но мы поставили точку в этом сражении. И
непобедимое прусское оружие сегодня-завтра поставит точку в этой войне. Мы
освободим Европу от ужаса по имени Наполеон.
А сегодня на утреннем разводе я увидел их. Шотландцев. Высокие крепкие ребята в
красных мундирах и зеленых килтах. Они сводят меня с ума. Накачанные волосатые
ноги. Говорят, что под килтом у них ничего нет. Только ягодицы, крепкие как
орех. Я больше не могу думать ни о чем другом, все мои мысли, все мои
стремления там, под килтом. А один паренек, высокий и стройный, как кипарис,
просто неотразим в своем мундире и килте. Я обязательно проберусь в шотландский
лагерь, чтобы познакомиться с ним поближе.
Знаешь, что, Гретхен? Ну тебя нахуй! Считай, что я погиб под Ватерлоо.
