Когда я вошел в спальню, она стояла на коленях, а на полу рядом с ней лежали исписанные мелким почерком листы бумаги.

- Клево – я ухмыльнулся и сел на пол, прислонившись спиной к стене, у которой пережил столько боли.

- Выпрямись – снова сказал я ей – И приступай

Она смотрела на меня с такой злостью, что казалось, хотела убить одним взглядом.

- Побереги эмоции для чтения – сказал я ей, ставя на пол бутылку вина и бокал.

- Адам – сказала она дрожащим голосом – Я тебя очень прошу, не надо

- Хорошее начало, это ты на память? – я улыбался, разглядывая ее тело.

- Адам, это унизительно! – воскликнула она с обидой.

- Хм – я закурил скрученную сигарету.

- Адам – она взмолилась.

- Хорошая моя, мне лично все равно, но подумай о себе – тебе и так будет очень больно от заработанных ста пятидесяти, к чему увеличивать счет?

Она задрожала.

- Я не узнаю тебя – ответила она с горечью и в этот момент проснулась дремавшая во мне ярость.

Я присел рядом с ней, наклонившись к ее лицу.

- Это неприятно, да моя хорошая? – прошептал я в злости – Так удивляться?

Она отшатнулась, и я увидел боль в ее взгляде.

Я взял ее за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.

- Если ты думала, что все будет как раньше, ты ошиблась – я смотрел на нее со злостью и чувствовал, как внутри меня беснуются мои демоны – Нет, моя хорошая, я не буду прежним – она дрожала, и я понимал, что делаю ей больно.

- Я буду трахать тебя, я буду унижать тебя, я буду пороть тебя, и у тебя есть только одна возможность – пройти через все это с минимальными потерями – я снова зло ухмыльнулся.

- Хочешь моей мягкости – заслужи ее своей покорностью – сказал я сквозь зубы – А пока наслаждайся плодами своих трудов, в конечном счете, ты так для этого старалась!

Я убрал руку и увидел слезы в ее глазах.

- Читай – бросил я, вернувшись обратно к стене.

Она взяла с пола листы бумаги и вытерев слезы тыльной стороной ладони, дрожащим голосом произнесла.

- "Я легла к нему на колени, и мне стало страшно".

Я откинулся на стену и закрыл глаза. Она стояла передо мной на коленях и во всех подробностях рассказывала о перенесенном насилии. Я слышал боль и унижение в ее голосе и получал несказанное удовольствие.

Ночь обещала быть интересной.