(часть I )

--Я занят.
Сейчас у Него нет времени на меня. Всё будет потом.
А мне нечего делать. Как-то не предусмотрительно оставлять меня надолго без дела.
Хотя, может быть, наоборот, именно так и было задумано ?
Разумеется, после некоторого безделья, мои шаловливые пальчики сами собой потянулись туда, к нижним губкам. Кисочка возбудилась на тепло. Другой рукой еле прикоснулась к груди. И тут всё откликнулось желанием. Я погрузилась в ощущения...

То ли подозрительная тишина, то ли мой невольный стон привлекли Господина.
В реальность я вернулась от обжигающего и увесистого шлепка, который обрушился на кисочку.
Похолодела, увидев суровое лицо Господина, заставшего меня за тем, что "нельзя". Хуже всего было то, что Он молчал. Значит, на самом деле сердит.

И я молчу. Уж сколько раз обещала "хорошо себя вести", и снова желание превозмогло.

А Он, ни слова не говоря, привязывает мои руки к изголовью кровати. Только вздыхает тяжело. Зажимает соски крепкими биндерами, цепляя дужки за тонкий ремешок к кольцу ошейника. А рот наполнил кляпом.

Я могу только наблюдать за Его движениями, страшась того, что Он ещё придумает.
Нацепил грузики на пирсинг.
Вот это да! Я-то ожидала, что в меня запихнут всё, что только возможно, наказав за моё желание. А дырочки остались свободны...
Но это оказалась обманчивая свобода. И всю жестокость этой "свободы" я поняла только потом, когда уже изнывала, не имея ни малейшей возможности удовлетворения.

Последний штрих -- на мой живот положена тяжёлая грелка. Она давила, порождая волну возбуждения.
Ушёл. Даже не глядя на меня. Ну вот, опять натворила и расстроила Его. Сама себя корю.
Перед глазами -- настенные часы. Знаю, сколько времени проходит, только не знаю, когда Господин решит, что экзекуции довольно.
Чувствую влагу между ног. Чувствую, как просыпается мой вулкан. Так хочется, чтоб в него сейчас ворвались...
Наконец-то Господин вернулся. Молящим взглядом поедала Его. И так была рада, когда Он запустил руку, чтобы проверить влажность моего родника. Как пружинка отозвалась : тут же широко раздвинула ноги, притянув колени к груди. А Он только усмехнулся и... хорошенько приложился шлепком к набухшему клитору. И кажется мой ответный скулёж был умоляющим, с примесью обиды.

Ушёл. Опять ушёл! Оставив гореть от боли и некоторого разочарования от недополученных ощущений.
Постаралась успокоиться. Настенные часы неторопливо пели свою мерную песенку.
Минут через двадцать Господин появился в комнате.
Сжалась, не зная, чего ожидать. Хочется быть маленькой и беззащитной, и чтоб Он защитил.
Уже боясь раскрываться пружинкой на ласку, немного подрагивала под тёплой рукой, пока снова не прониклась доверием к нежности Его пальцев... И только для того, чтобы снова получить такой же обжигающий шлепок по набухшей кисочке.

Хотелось взвыть и реветь от обиды. Но Он опять вышел из комнаты. И свои эмоции я уже переваривала наедине с собой.
Полтора часа экзекуции. Полтора часа дикой смеси из необузданного желания и смирения.
Он вошёл... Теперь смотрел на меня совсем иначе. Не так, как раньше, зная, что его ещё ждут дела, а по-новому... будто присматривался и оценивал, что ещё можно сделать... Как художник, который подошёл к холсту, и всецело готов посвятить себя новому задуманному шедевру.

Я попыталась привлечь Его внимание просящим стоном. Но уже видела, что Его поглотила холодность и сосредоточенность человека, ясно видящего цель, к которой движется...

.