Нежные поглаживания… Снится ? Прислушиваюсь… Нет, не снится. Гладит по волосам.
--Богиня моя светловолосая, -- еле слышный шёпот.
Уже готова улыбнуться, но не выдаю себя : глаза закрыты. Так хочется ещё понежиться в тёплой постели. Какая же умница у него бабушка была, вот так перину насобирала. Мне в городе такая и не снилась. От неги потянулась. Всё, притворяться поздно, выдала себя.

--Доброе утро, -- уже не шёпот, а тихий приятный голос.
Сладко застонала в ответ, прижимаясь щёчкой к его ладони.
--Поднимайся, -- а голос-то с какой-то смешинкой, наверняка что-то уже надумал.
--Сашка, -- всю свою нежность в это имя вкладываю. -- Ну я поспать ещё хочу, -- хоть и прошусь, а уж знаю : чего надумал – не отступится.

--Какой я тебе Сашка ? – я тебе Господин и Повелитель, а ты должна меня слушаться, -- а сам смеётся.
Потихоньку стягивает одеяло. Мне становится зябко. Я ведь спала обнажённой.
--Венера моя… -- а вот эти слова меня немного согрели.
Берёт за руку, помогает подняться с постели и ведёт за собой. Сходим с крылечка. И вот тут я понимаю катострофичность раннего утра!

--А который час ? – спрашиваю.
--Птицы уже поют.
Птицы ? – да, они поют, им там с деревьев уже первые лучи солнышка видны. А я тут, внизу, ещё в лёгкой туманной дымке иду. А кстати, куда иду ?

--А куда мы идём, мой Повелитель ?
--Скоро всё узнаешь…
Давно нехоженая тропинка ведёт в сад. Высокие травы склонились над ней и омывают мои ступни холодной росой. Пытаюсь осторожней шагать, а его это только веселит. Пропускает впереди себя и наблюдает за моими робкими попытками защититься от утренней прохлады.

Дом стоит на отшибе села, да и само село давно полупустое. Тропинка длинная, через весь сад. В какой-то момент яблони сада сменяются клёнами леса, вот так, без заборов.

На краю сада растёт вишня. Она высокая. Ей приходится пробиваться, доказывать своё право расти между лесных гостей. Но сейчас она прекрасна : вся в цвету, будто невеста…

Остановил меня за плечи. Видно, это и есть конечная цель пути. Я замёрзла, прижалась к нему спиной, чувствуя стук сердца. Горячее дыхание и поцелуй в шею, плечи. Так приятно…

И вдруг мои руки уже вверху, только ахнуть успела – затянул запястья петлями, на ветку закинул, приподнял, чтоб стояла на носочках.

За пояс к стволу привязал. Что ж, вишенка – подружка, теперь ты мне помогай.
Свист кнута – и мой первый вскрик.
--Считай!
--Один, -- на выдохе.
--А-ай! – это сильнее было. – Два.
Поймал моё дыхание. Теперь удары размеренные. Не больно : сладко. Прижимаюсь к стволу, он царапает мне живот и груди, бёдра и колени.

Считаю, вот уже и за тридцать пошло. Только собьюсь ведь : улетаю… Голос стал тише. Он понимает, стал хлестать сильней. Выкрикиваю :

--Сорок два… Сорок три…
Ещё чуть-чуть выдержать, его любимое число – пятьдесят…
--Пятьдесят…
Остановился. Но через несколько секунд свист кнута :
--Пятьдесят один… «Сашка, нет!»
--Пятьдесят два… «Сашенька, милый…»
--Пятьдесят три… «Сашенька, не надо…»
--Пятьдесят четыре… «…ну, пожалуйста…»
--Пятьдесят пять…
--Повелитель, пощади…
Всё прекратилось.
Из последних сил прижалась к стволу. Наслаждаюсь возможностью свободно дышать.
В какие-то доли секунды -- странный потрескивающий звук, и тут же необъяснимая тяжесть обрушивается своей стихией на мою спину.
Пронзительный крик, заставивший замереть, запрокинутая голова…
И только потом понимаю, что с меня стекает вода, опять ледяная, в который раз за это утро превращая меня в сосульку…
Слышу, как поставил на землю ведро.
--Сашка, а ты – садист.
Горько улыбаюсь. Прихожу в себя. Глубоко вздыхаю.
--Не со зла, Маришенька. А токмо пользы для, -- и опять смешинка в его голосе.
Отпускает. Развязывает руки. Заворачивает в простынь, как куколку. И когда только успел всё наготовить, милый мой мальчик.
Знакомой тропинкой возвращаемся. Теперь почему-то не страшна роса по ногам.
Заводит в комнату, садит на постель. Присаживается на корточки, обтирает махровым полотенцем ноги.
--Моя Богиня… Ложись. Грейся.
Укрывает тёплым одеялом.
--Я принесу тебе чай. С вишнёвым вареньем…