Она пришла домой, хлопнула входной дверью. Тяжело опустила сумки, полные тетрадей на пол. Сняла старенькое, видавшее виды пальто. Руки невольно опустились, пальто тянуло вниз, В не было сил даже повесить его на вешалку. Ноги подкосились, иВ она рухнула на табурет. Сняв сапоги, тяжелой поступью прошла в комнату...

Она работала учительницей. Нищенская зарплата и муж - алкоголик, не позволяли ей накопить на новое пальто, да и вообще, одеться не мешало бы.

Она прошла в комнату и застыла в дверях: на разобранном диване с разлитой, полупустой бутылкой в руке, в старом свитере, потертых джинсах и рваных носках спал её ««любимый»» муж. Неужели опять раздели пьяного, и она кинулась обратно в коридор - так и есть, ни ботинок, ни теплой стеганой куртки. Волна обиды и ненависти, как кипятком, обдала её с головы до ног - сколько дополнительных часов лекций ей пришлось почитать, сколько недоспать, проверяя детские тетрадки с контрольными, чтоб насобирать ему на куртку и ботинки. Она кинулась шарить по его карманам - так и есть - опять всю получку пропил с друзьями. Хватит! Так дальше жить нельзя!

Выйдя в коридор, она позвонила матери, чтоб та забрала из школы к себе детей. Валентина Петровна не удивилась такой просьбе - зятек частенько пил и побивал обоих, поэтому она и отделилась от семьи дочери.

Раздев мужа догола и спрятав одежду, она взяла в руки ремень и примерившись легонько стукнула по его розовой заднице. Он не пошевелился, только издал непонятный мычащий звук. Этого было достаточно. Она размахнулась сильнее и на месте удара, вспухло красное пятно. Муж дернулся всем телом, приподнял голову, оглядел мутными глазами комнату, наткнулся взглядом на жену, заматерился и опять спокойно опустил голову и заснул.

Она поняла свою ошибку. Быстро сбегала за бельевыми веревками и перевязала ему руки и ноги, а для большей безопасности один ремень одела на шею и конец привязала веревками к батарее. Теперь можно спокойно бить.

Сколько прошло времени, она не знала. Просто захотелось пить. Она оглядела мужа, он был весь в кроваво багровых полосках от ремня, он уже не кричал, а хрипел. Куда-то ушла вся пьяная бравада, весь пьяный запал. Все это время он умолял её остановиться, но женщина вошла во вкус, ведь она била не мужа, а всю свою никчемную, беспросветную жизнь. Её лицо раскраснелось, волосы растрепались, глаза горели сумасшедшим огнем, а она все била и била, и не могла остановиться.

Попив на кухне воды, она прошла в спальню, легла на кровать и заснула. Муж пытался её звать, но бесполезно - она спала.
Утром, как обычно, зазвенел будильник. Опять в школу, на работу. Она встала, расчесалась, вошла в залу - муж так и спал, связанный, на полу. Проверив прочность узлов, она пошла, заваривать чай. Позавтракав, налила воды в блюдце и поставила возле мужа: с бодуна захочет пить - так пусть пьет как собака, если по человечески не может.

Идя, домой, после напряженного дня, она зашла в хозяйственный магазин, купилаВ тяжелую цепь и ошейник с замком. Дома, прежде Чем развязать мужа, хорошенечко выпорола по старым следам, надела ошейник и закрыла его на цепь с замком, обмотав вокруг отопительных труб.

Она осмелела: ««Теперь я здесь главная, будешь меня слушаться и с тобой ничего не случиться. Надеюсь, ты будешь послушным? Да?

Муж усмехнулся, прищурился, матерно выругался и пригрозил кулаком.
««Ничего, я тебя буду воспитывать. Теперь будем жить по моим правилам»» - С этими словами она опять взяла в руки ремень...

***

На вторые сутки муж перестал угрожать, к вечеру согласился вымыть пол за тарелку супа (проголодался). Его расчет на освобождение не оправдался, она просто удлинила цепь, предварительно стреножив его. Полы все же пришлось мыть - ведь теперь они жили по её правилам.

Теперь он не пьет, выполняет любую работу по дому, Валентина Петровна довольна зятем. Но когда у него спрашивают, почему он хромает - он опускает глаза, мрачнеет и отворачивается. И никому даже в голову не придет, что вокруг его ноги обмотан большой кусок цепи, на надежных замках.