Возможно читателю в своих романтических душевных порывах будет ближе и роднее повесть о Ромео и Джульетте, но жизь не настолько однозначна и противоречива одновременно, поэтому начнем по порядку.


В предыдущих двух сериях мы смогли раскрыть суть и муть глубинных фантазий и сокровенных желаний попутчика в не самом спальном вагоне скоростного экспресса Салехард – Воркута. Поэтому возвращаться к этому вопросу не будем, а лучше постараемся придать истории более менее приличный вид.

Поэмы и поэты живут всегда где-то рядом, возможно даже на соседней улице и рассматривают друг друга не только через запотевшие витражные окна спален, но ещё и могут найти те новые, совершенные способы волшебных превращений, которые смогут привнести в обыденность бытия свои воздушные и почти невесомые пространства, именуемые «пробел».

Так вот, в этих «пробелах» вышеупомянутая в первых сериях Госпожа и находила возможность связать боль и нежность не только между А и Б, но ещё и постепенно найти тонкие нити к самой заветной и твердой букве – Ъ.

Первые минуты экзекуции были стартовые, и на первый взгляд можно было бы сказать – ознакомительные. Вьюноша старался показать себя с самой лучшей стороны и ещё не знал, что Данте уже отравился в свой нелегкий путь. Нисхождение шло медленно, тягуче и втягивающе. Круги только начинали очерчивать свои контуры, как он уже взмолился о пощаде. Но река слёз только входила в свой первый поворот страданий, а её потоки блуждали где-то ещё только поверхностно у него в расширенных зрачках ужаса и страха.

Чистилище ещё было очень далеко, когда первый час прошёл под крики восстания Люцифера. Важность стонов и мольбы не стала новостью в эти минуты. Харон с горящим взглядом смотрел на него, а его ладья плыла дальше проникая всё глубже и глубже в спирали мук.

И только за вторым поворотом он смог увидеть жуткий оскал Миноса, который прислушивался к каждому удару его сердца, к каждому вдоху и выдоху, обвивая своим хвостом кровавые рубцы на спине. Сколько ещё предстоит кругов он не знал. Все его похотливые вожделения остались там – за ураганным ветром мысли, в холодной буре животрепещущих стонов и мучительных изгибов тела в железных оковах.

Госпожа накормила его до отвала на третьем кругу и познакомила с Цербером. Эта собака вгрызалась в кожу своими злобными зубами, а хранитель обители с косматой бородой и тремя пастями рвал плоть на части. Всюду разносился вой и стенания, прикрыть спину нечем, а в вечном гниении он постепенно терял свой облик. Громадный пёс не замолкая лаял на него, рассекая пространство оглушительным рычанием бездны.

*Продолжение следует*