Обычная сессия.
Он не стал меня сегодня связывать. Мой Господин просто приказал мне раздеться и встать в угол, руки за головой. Сам он пошел за сигаретами, а я стою. Он уверен во мне, он знает, что я не посмею не то, что сесть или выйти из угла, я не буду даже шевелиться. Меня держит не страх наказания, а просто то, что я его раб. Я – бесправное существо, которое по его желанию превращается в мужчину или женщину, в кусок трясущейся от боли или похоти плоти, в одну большую эрогенную зону, в предмет мебели – все зависит от Его желания. Он приказал мне не закрывать глаза и поэтому я стою не шевелясь и смотрю прямо в стену перед собой. На мне только собачий ошейник. Наконец в замке поворачивается ключ. Он входит, закуривает: «Ну, как дела?». «Спасибо, прекрасно». «Вот и хорошо. Ползи сюда». Я опускаюсь на колени и подползаю к Господину. Он уже приготовил большой моток веревки и начинает меня связывать. Веревка сложным узором опутывает мою грудь, сильно стягивает талию (ему нравится, чтобы талия была подчеркнута). Пока он обматывает меня, мой член напрягается, и Господин решительно включает в бондаж и его тоже. Веревка пропущена между ягодицами и свободным окончанием веревки Господин связывает мои запястья. Теперь шевеление связанными руками приводит к тому, что я затягиваю веревку в основании члена. Но даже и просто дыхание заставляет меня чувствовать всю обвязку. «Встать». Я поднимаюсь. Другим куском веревки он заботливо опутывает мои ноги выше и ниже коленей. «Давай на кухню». Я перебираю ногами и мелкими шажками перебираюсь на кухню. Там он опускает меня на колени перед кухонным столом. В рот он забивает мне большой резиновый шарик и крепко затягивает его ремнем через затылок. Сверху он надевает один из своих любимых девайсов – противогаз. Теперь мое дыхание контролируется бондажом-обвязкой, кляпом и противогазом. Клапан на противогазе он немного прикрывает. Не настолько плотно, чтобы я задохнулся, но именно так, чтобы каждый глоток воздуха доставался мне с трудом. В его руках появляется вешалка с прищепками для брюк. Он задумчиво пробует прищепки, видимо они недостаточно тугие и он надевает на них пару резинок. Прищепки крепко сдавливают мои соски. Я стараюсь не проронить ни звука – у нас так заведено. Я имею право проявить свою боль звуком только если мой Господин позволит мне это делать. Ушко вешалки он цепляет за ручку ящика на кухонном столе. Ручка довольно высоко и мне приходится стоять только очень прямо, я не могу сдвинуться ни на миллиметр. В принципе небольшое движение на связанных ногах возможно, но соски так натянуты вверх, что теперь это совершенно нереально. Я стою на небольшом расстоянии от вертикальной поверхности стола, и головка моего стоящего члена немного задевает ее. Я могу развлекаться только тем, что слегка потираю самый кончик головки о деревянную поверхность. Господин с удовлетворением оглядывает всю картину, закуривает, удовлетворенно шлепает меня по заднице и уходит: «Отдыхай пока». Полностью зафиксированный с горящими натянутыми сосками и с трудом борющийся за каждый кубический сантиметр воздуха с раздираемой изнутри и крепко охваченной снаружи резиной челюстью, я «отдыхаю». Такое положение лишний раз показывает мне, что я кукла, игрушка в руках моего Господина. Правда игрушка живая или вернее, способная шевелиться и чувствовать, что, конечно имеет немало плюсов для него. И для меня. Правда, это уже неважно. Не знаю сколько прошло времени. Господин смотрел телевизор в комнате, иногда он заходил на кухню и выходя огревал меня по заднице стеком. Каждый такой удар заставлял меня дергаться, что приводило к лишнему натяжению в сосках. Боль в сосках и напряжение при дыхании затмевали все остальные ощущения, но видимо, времени прошло довольно много, потому что я стал ощущать боль в коленях. Ведь я стоял практически на веревке, которая была пропущена под коленками. Это больно, но я привык относиться к таким ощущениям без паники. Я знаю, что мой Господин знает лучше меня, что, как, когда и сколько способен вынести его раб.

Раздался звонок в дверь.
Господин открывает дверь, и я слышу веселое щебетание его подружки. Ощущаю легкое волнение. Раньше наших сессий он никому не показывал, хотя и обещал давно уже. Я знаю, что его подружка Катька давно просила посмотреть на это все. Она прекрасно знает о наших отношениях. Мы с ней знакомы и даже неоднократно трепались на разные темы, но именно в Теме никогда не были. Он приводит ее на кухню. Они стоят за моей спиной и, видимо, внимательно меня оглядывают. «Какая красота», – слышу я ее восхищенный шепот. Я знаю, что не имею права на стеснение, но меня невольно охватывает горячая волна стыда. Я стою на коленях безнадежно связанный, мое дыхание бесконечно контролируется, я не могу издать ни звука, на грудь из-под противогаза вытекает тонкая струйка слюны, а меня внимательно разглядывает молодая симпатичная девушка, к тому же еще и хорошо знакомая. Но все мои эмоции можно понять, может быть только по тому, что я покраснел. Но за противогазом этого, конечно не видно. Да из-за стесненного дыхания, я думаю у меня и так лицо красного цвета. «А можно я тоже поиграю?» – просительная интонация, елейный голосок… Похоже ничего хорошего мне это не сулит. «Сейчас поиграем», – говорит Господин. Меня отстегивают от прищепок. Кровь приливает к соскам, теперь еще больнее чем было. Сдавленные соски постепенно привыкают к своему положению, а когда прищепки снимают, становится больно неописуемо. Господин дает мне опуститься на коленях на попу и немного отдохнуть от боли, но ненадолго. На соски мне опять помещаются прищепки, на этот раз менее тугие и не скрепленные между собой, но в измученных сосках это ощущение отзывается волной пронизывающей всю грудь. Новая порция адреналина, приток крови к члену. Я уже не думаю о том, стыдно мне или нет, боль выбрасывает меня в так хорошо знакомое мне состояние – полное растворение в воле моего Господина. Я всегда готов выполнять его приказы, но сейчас эта готовность заполняет меня всего внутренне. Сидеть на коленях очень неудобно, потому что мои руки за спиной привязаны к члену и поэтому я сильно выгибаюсь назад, что очень удобно для моих мучителей. «Сейчас фокус покажу», – говорит Господин. Он поднимает меня и слегка сгибает в пояснице. Отвязывает руки и связывает их по-новому. Теперь руки согнуты в локтях и связаны за спиной полочкой, что открывает доступ к моей попе. «Дай-ка пальчик», – говорит он Кате. Он слегка облизывает ее палец и своей рукой направляет его мне в анус. Не очень глубоко. «А теперь смотри» – говорит он и перекрывает клапан на противогазе. Я сильно и безуспешно пытаюсь втянуть в себя воздух. Уши глохнут, в глазах темнеет, текут слезы, тело непроизвольно содрогается. «Стоять! Стоять!» – приказывает он. Он снова дает доступ воздуху, но только на один глоток и я опять задыхаюсь. Так они развлекаются какое-то время. «Ну, что, чувствуешь?» – спрашивает он подругу. Катька в восхищении: «Здорово! Так пульсирует!!!». Мой анус сжимается, я это чувствую, потому что мне в попу засунут Катькин пальчик. Плотное колечко то обхватывает его, то снова распускается. Ее это приводит в полный восторг. «Слушай, а он хорошо сосет?» – спрашивает она. «Ну! Еще как», – довольно сообщает Господин. «Меня так возбуждает, когда мужчины сексом занимаются….» – мечтательно говорит Катя. С меня снимают противогаз. Господин аккуратно вынимает кляп, изо рта тут же вытекает море слюны, связки челюсти немного растянуты и я шевелю ей неуверенно, но с благодарностью смотрю на него. Он знает, что мне требуется немого времени, чтобы восстановить подвижность в лицевых мышцах и поэтому не спешит. «Надо из него сделать девочку, а?». «Как это?», – Катя с интересом следит за его манипуляциями. А Господин берет мой член и с усилием пропихивает его между моих связанных ног. Теперь и член и яйца торчат с другой стороны ног, а крепко прижатые друг у другу ляжки надежно фиксируют все это. Член изрядно эрегирован и поэтому выскользнуть назад не может. Ну а спереди действительно все это выглядит очень похоже на женский лобок. Господин ставит меня на колени и расстегивает свою ширинку. Лишние команды мне не нужны. Я осторожно подцепляю его член языком. Он уже полунапряжен, Господину нравится заниматься со мной и Катя тоже влияет на его настроение. Я сначала легко облизываю самую головку. Язык быстро передвигается по краю и с боков по стволу. Член напрягается, и тогда я медленно насаживаю свой рот полностью. Господин долго занимался моим обучением и поэтому я умею заглатывать его полностью, так что мой нос упирается в его лобок. Слышу как учащается дыхание и у Господина и у Кати. Они там сверху, кажется, целуются. Несколько минут я тщательно сосу член Господина. «Так… давай-ка в ванну», – говорит он Кате. Мы перемещаемся в комнату, они по дороге раздеваются, а я ковыляю все тем же мелким шажком. Господин кладет меня на пол и стягивает мои лодыжки веревкой, потом он привязывает их к рукам так, чтобы я сильно выгнулся. «Это называется hogtied», – говорит он Кате, – «То есть - кабанчик». «А! Чуть не забыл….» - добавляет он, – «сейчас настоящего сделаем». Он достает веревочку, с одной стороны к ней привязан двойной крючок, а с другой довольно толстый крюк. Двойной он засовывает мне в ноздри и через макушку протягивает к попе. Толстым крюком он довольно долго ищет анус, я ведь уже выгнут и сжатые ягодицы закрыли дырочку. Наконец у него получается засунуть крюк туда, где еще недавно крутился Катин палец. Господин регулирует натяжение веревки так, что моя голова задрана вверх за нос, а попа притягивается за анус к затылку. «Ну, теперь настоящий кабанчик», – он удовлетворенно показывает на мой, и правда похожий теперь на пятачок, нос. «Хрюкни». Я послушно хрюкаю. Катя довольно захихикала. «Вот так вот», – говорит он, – «не скучай». И тащит Катю в ванну. Я вижу как она, слегка повиливая красивыми бедрами, направляется туда. Они не закрывают дверь, но мне все равно ничего не видно – я не могу повернуть голову. Есть определенный набор движений, который мне все же доступен. Я немного могу извиваться и немного могу раскачиваться взад вперед. Чем я и занимаюсь, чтобы конечности не сильно затекали. Правда излишне глубокий качек вперед приводит к тому, что прищепки на сосках торцами упираются в пол так, что я мычу от этой новой боли. Кроме того неправильная амплитуда вытягивает анус и рвет ноздри. Так мы занимаемся каждый своим развлечением – они в ванной комнате, я в гостиной на полу. В ванне они, конечно, не только мылись, поэтому насладиться своим положением у меня время было. Наконец они вышли. Господин освободил мой нос, анус, отвязал ноги от рук. Катя села в кресло, Господин стоял перед ней, и она делала ему минет, а я получил задание тщательно вылизывать ее ноги. Мой язык скользил по ее ступням, проникал между пальчиками, я обсасывал каждый в отдельности. Судя по движениям (она немного подставляла мне той или иной стороной, все-таки я был крепко связан) и по звукам, ей очень все это очень нравилось. Потом Господин положил меня на спину. Я получил возможность немного потереть свой член об пол (он все так же торчал между ног сзади). Катя легла на меня сверху попой к моей голове. Секс выглядел так, что Господин трахал Катю, но периодически вставлял член мне в рот, чтобы я его облизывал. Когда мой рот был свободен, я вылизывал Катину попу. Она была в экстазе и, выгибаясь, подставляла мне свой анус. Иногда я даже дотягивался до того места где их половые органы соединялись. Наконец Господин зарычал, Катя быстро вскочила и, широко открыв рот, стала ловить губами его сперму. Потом она встала надо мной и выпустила мне в рот всю эту сперму пополам со своей слюной, теперь уже кончала она, а я ловил губами сперму. Они немного передохнули. Меня развязали и поставили посередине комнаты. Я был только в ошейнике и широком ремне, который сильно сдавливал мне талию. Мой член наконец-то был на месте. Катя с Господином развалились на диване и курили. «Хорошо себя вел. Причитается награда. Ну давай, кончай», – скомандовал он. Я стоя по стойке смирно начал дрочить. Я это делаю не возвратно-поступательными движениями. Рука совершает как бы круговые движения только на самой головке члена. Катя с явным интересом наблюдала за всем этим. Дрочил я не очень долго, потому что был уже хорошо подготовлен. Я кончил на пол рядом с собой и с готовностью опустился слизывать сперму. Когда все было чисто убрано я выпрямился и тут на меня набросилась Катя, она впилась в мои губы страстным горячим поцелуем, ее язык нашаривал у меня во рту остатки спермы и она высасывала ее у меня изо рта и тут же размазывала у меня по лицу губами… «Кайф», – глаза ее светились почти видимым светом.