Лицо продавщицы в аптеке было в меру сострадательным в меру деловым, со смазанными ресницами. Того импортного препарата, что мне назначил психиатр не было. Раньше он резко подорожал, а потом вообще исчез, отечественных аналогов не было. Спотыкаясь я вышел на улицу. Я уже трое суток не принимал никаких лекарств и насыщенность и выпуклость цветов увеличивалась, я ощущал все цвета и мысли гораздо сильнее объемнее, так всегда было перед погружением в тьму.

Осень всей своей прелестной прощальной силой заглядывала мне в душу и звала неодолимой силой с собой. Я перешел дорогу и оказался на зеленой аллее, где росли деревья и ухоженные необычайно яркие аккуратные желтые цветы, это аллея расположилась между двух центральных машиннодвижущихся улиц. Впереди было кафе, и столики с зонтиками перед ним.

Ветер был свернувшимся котенком, но вдруг выгнул спину и неожиданно быстро прыгнул за ярким цветочным облаком. Вся желтая листва, увлеченная этим вакуумным движением, начала лететь по аллее собираясь то в красный переливающийся шар, то в стремительную желтую метель.

Я уже не принадлежал себе. Этот порыв листьев подхватил мою психику и я расправив крылья полетел вместе с ним. Я вбежал между узких проходов столиков кафе задевая руками их стаканы, шляпы, зонтики, - всё это позади сочно билось, кричалось, возмущалось и порывалось догнать. Но мы с листьями были уже далеко, и я тоже был как листья свободен, мертв и бесконечен.