Эстер с любимыми цветами радуясь чистоте неба красоте фасадов и чистоте улицы, выбежала на площадь и сразу почувствовала, что все все все изменилось. Но не только в небе было дело, хотя именно над площадью только и висели низко черные тучи и в них даже мелькали молнии. Показалось, какие молнии в ясный день, подумала Эстер. Вся площадь была заполненна прокаженными в язвах, калеками без рук или ног, людьми в глазах которых горел маниакальный свет раздвоенной звезды. Весь этот ор и какофония был окружен полицией, который было не меньше, а больше, чем калек демонстрантов. Они держали какие то плакаты, но язык надписей Эстер никак не могла понять, ни немецкий, ни английский это точно. И полиция была кмкой то странной формы, многие на конях, и они били плетями калек, а те орали еще больше.

Эстер с любимыми цветами выбежала на площадь, а площадь выбежала на нее. Все смотрели на нее. Все замолчали. Калеки и прокаженные тянули в мольбе к ней руки. Гробовая тишина.

Эстер подошла к трибуне и бросив цветты, взбежала на трибуну. Она вдруг на гортанном языке что то быстро начала говорить, и в конце речи зло и резко вытянула руку, указывая на прокаженных и крикнула властно одно слово.

Полиция начала убивать демонстрантов, поднялся страшный визг. Скоро все утихло и только по площади ходили полицейские и добивали копьями еще живых.