Папа наш был вечно занят. Работал и по субботам а даже полвоскресения. С мамой мы вечно воевали за власть, но беззлобно. Сестра была младше меня на два года и болела, а мне было двенадцать лет. Вот и сейчас, когда мы ехали к букинисту домой, чтобы купить мне мою любимую книгу и в хорошем переплете (а я очень люблю не только читать, но и подержать в руках книгу в хорошем переплете, и когда раскроешь ее чтобы запах страниц был приятен и манил к чтению, ну это в идеале), папа вдруг сказал, что он не успевает и ему надо срочно ехать за какими то бумагами, сестра сказала, что плохо себя чувствует и хочет домой. В итоге мы разделились: Они пошли к троллейбусной остановке а мы с мамой пошли дальше к букинисту и у нас сразу возникли противоречия.

- Мама! Я знаю дорогу, не вздумай никого спрашивать, я смотрел по карте и точно знаю, что мы идем правильно, - держа ее за руку чуть не кричал я ей, видя что она хочет спросить у прохожей, куда идти.

- ты же там не разу не был, откуда же такая точность? - отвечала мама, и подтягивая меня за собой, все таки начала у прохожей спрашивать.

Я топал ногами и чуть не плакал. "Какая у меня нехорошая мама! Как бы я хотел ее поменять на другую маму! Как она меня ненавидит и недоверяет мне. Постоянно унижает и не считается с моим мнением. Так дольше не может продолжаться. Она должна понять наконец, кто из нас главный!" Рядом был вдоль тротуара бетонный забор и я разбежавшись и чуть оттолкнувшись в прыжке ногой запрыгнул на забор и развернувшись уселся на нем. У меня началась истерика: я начал кричать ей, что никуда с ней не пойду, что она меня не любит, что она мне недоверяет и тд

Мама молча стояла на тротуаре, слушая все это, потом сказала:
- Ладно, я пойду в магазин мороженое куплю в вафельном стаканчике, а ты сиди на заборе сколько хочешь.
Такое мороженое я любил и посидев немного для отрастки. Спрыгнул и побежал в магазин.
По мере поедания мороженного настроение мое улучшалось, мысли становились менее мрачными, и я начал с другой стороны:
- Мама, какая ты у меня мудрая и терпеливая, но ты же не все знаешь, а я многое знаю точно, и ты не должна никого спрашивать, пока я тебе не скажу, хорошо?

Мама не отвечая, наклонилась и впоймав меня в объятья начала щекотать проводя пвльцами по ребрам и подмышками. Я стал заливаться со смеху. Крича ну пусти, пусти, я не буду смеяться.

Смеялся я до такой степени пока слезы не появились в глазах. И я думал: Как я все таки люблю свою маму. И ни на кого ее не променяю"

Букинист был седой худой высокий мужчина лет сорока, что в мои 12 лет он показался глубоким стариком. Мне очень понравилось выражение его лица особенно в части глаз и лба, сразу было видно, что он любит читать и много читает. Но еще больше мне понравился запах в его квартире и комната полностью заваленная книгами, и с полками от пола до потолка тоже с книгами. Такого огромного количества книг в столь малом пространстве я никогда не видел в жизни, так что только усилием воли я заставлял себя не застыть с открытым ртом и выпученными глазами.